ПОТОП

Основательным испытанием для участников путешествия оказался жуткий циклон, бушевавший над Уралом пять дней и ночей с 8 по 12 июля. Непрерывный ледяной дождь с ураганным ветром покрыли вершины гор снежной шалью. По тундре сплошь несется вода. Прямо по траве, по кустам. Крошечные ручейки распухли и каждый из них представляет нешуточную опасность при переправе.

Преодолевая постоянное искушение завернуться в кусок полиэтилена и никуда не идти, продолжаем шагать... Один переход сменяется другим, а дождь как лил, так и льет. Дождь и сильный ветер. При переправе через реку Колокольня черпанул обоими сапогами. Виднеющееся слева в струях дождя горное озеро, вероятно, очень красиво. Но я удостоил его лишь беглым взглядом из-под капюшона, по которому барабанит дождь. Я скоро свихнусь от этой дроби. На привалах бросает в неудержимую дрожь. Короткая остановка. Без разбора запихиваем в рот скудный перекус, и снова в путь по пустынной, как полотно, нетронутое кистью художника, тундре.

В обед подошли к одинокому скальному останцу, напоминающему мужчину в шляпе, сидящего на корточках. Это скала — идол Валет, предмет паломничества местных оленеводов. Вокруг ворох амулетов, обглоданных костей, медных денег.

Пожалуй, из валяющихся под скалой предметов можно развести костер, но, опасаясь обидеть религиозные чувства пилигримов, вытаскиваем примусы. Я дежурный. Меня колотит дрожь, бешеная дрожь, я не в силах ее унять. Со мной такого никогда не было. Долго пытаюсь окоченевшими пальцами достать коробок и поднести горящую спичку к горелке примуса.

Чуть согреваюсь у пламени, оказывается, нынче не так уж худо быть дежурным. Все сидят тут же под тентом и активно помогают. Обед готовится очень быстро, еще быстрее он съедается.

Одна минута удивительного счастья включает в себя валандание в горячей воде при мытье посуды, а выход на дождь, сворачивание тента и надевание рюкзака — потрясающий кошмар. Кое-как прихожу в себя к десятой минуте после выхода. Чувствую себя глубоко несчастным.

Доходим до Мокрой (как тонко подмечено!) Сыни, тут натыкаемся на развал стоянки оленеводов. Полно дров. Пытаемся тщетно высохнуть под продолжающимся дождем у костра. Ложусь спать. Левый рукав свитера абсолютно сырой. Руки и колени опухли от холода, ресницы опалил костром. Засыпая, думаю о том, что в аду этого дня вступили на территорию Полярного Урала и Ямало-Ненецкого автономного округа, о чем никто не вспомнил.

На второй день потопа к дождю добавилась плохая видимость. Обед готовили на примусе. Остальные минут сорок пытались под проливным дождем развести костер. Развели, но дрова — дрянь. Лапша-спагетти проскочила, как вспышка молнии, и снова наступил голод. Символически постояли у негреющего костерка несколько минут и пошли дальше.

Дождь струями стекает в сапоги по идиотским капроновым штанам. Кроме того, начинает течь и левый сапог. Короче, аут! Полные сапоги холодной воды, которая постоянно обновляется.

На Северной Харуте увидели стойбище оленеводов,

— Может зайдем, обсохнем? — неуверенно предложил Леня.

Я решительно протестовал, может быть, даже чересчур решительно.

Перед самой Чигим-Харутой дикие заросли черти-чего выше человеческого роста. Все они опрокидывают на нас литры ниспосланной с неба воды. Река дикая. Серега несколько часов вел тщательную разведку брода, найдя напоследок теоретически пригодное для переправы место.

На ночь разделили на всех две завалявшиеся в аптечке таблетки димедрола. Они не помогли. Когда я проснулся в первый раз, Володя Романенко еще стоял под дождем у костра и пытался что-то сушить. Я пожелал ему «спокойной ночи» и вернулся в свое ложе, напоминающее смирительную простыню.

10 июля началось с большой неприятности. Заболел Володя Шадрин. Его колотит озноб, жалко смотреть. Больного надо куда-то эвакуировать. Решили отвести его к тем оленеводам, чьи чумы видели вчера после обеда. Отправляем вместе с ним и Диму Гафиатуллина. Кто их поведет?

Я считаю, что наиболее этично сделать это Боре Васину, который вовлек ребят в эту авантюру, не подсказав, какую при этом надо иметь одежду. Меня никто не поддержал, а Боря категорично возразил:

—Меня ждет жена на Нярмаяхе. Я уже прошел 78 дней.

Остается Серега Симаков, Бедолага. У него из глаз текут слезы. Он хватается за последний шанс и предлагает Боре жеребьевку.

В этот момент положение спасает Леня. Он неожиданно вызывается «проводить детский сад на прогулку». Леня, жертвуя собой, разрубает узел всех проблем. Торопливо решаем организационные вопросы, договариваемся, когда встретимся с Леней в поселке Полярный.

Переправляемся через Чигим-Харуту без приключений (несмотря на дождь, уровень воды к утру спал сантиметров на 15), машем руками Лене и Диме и исчезаем в мороси тумана.

<< Назад  Далее >>


Вернуться: Н.Рундквист. 100 дней на Урале


Будь на связи

Facebook Delicious StumbleUpon Twitter LinkedIn Reddit

О сайте

Тексты книг о технике туризма, походах, снаряжении, маршрутах, водных путях, горах и пр. Путеводители, карты, туристические справочники и т.д. Активный отдых и туризм за городом и в горах. Cтатьи про снаряжение, путешествия, маршруты.