В декабре 1945 года Белецкий демобилизовался и вернулся в Ленинград на Кировский завод. 7 марта 1946 года за выдающиеся спортивные достижения и многолетнюю общественную и спортивную деятельность ему было присвоено звание заслуженного мастера спорта СССР. -

Снова думы о горах. Настала пора осуществить давнюю мечту. Еще в 1937 году геолог Сергей Клунников, работавший в составе Таджикско-Памирской экспедиции, рассказал Белецкому о том, что на Юго-Западном Памире обнаружены два семитысячника, на которые не ступала нога человека. И конечно, Белецкий загорелся желанием организовать экспедицию в этот горный район. Но помешала война.

Кстати, Юго-Запад до сих пор оставался наименее исследованным районом Памира. Если по Западному, Восточному и Северному Памиру уже имелись достоверные карты, то на Юго-Западном оставалось немало «белых пятен». На карты этого горного узла были нанесены лишь основные долины и общее направление горных хребтов.

Клунников проник в центральный узел Рушанско-- то хребта из долины реки Гунт и здесь обнаружил безымянную вершину, высота которой по его инструментальной съемке достигала 7130 метров. А в ста километрах южнее ее, в Шахдаринском хребте, исследователь засек еще одну гигантскую вершину (по его замерам — около 7000 метров), которую назвал пиком Карла Маркса. К сожалению, детально обследовать районы этих вершин и пути подхода к ним Клунникову, не обладавшему альпинистскими навыками и не имевшему соответствующего снаряжения, не удалось.

После войны начался третий этап альпинистской разведки Памира. Решено было вместо громоздких, дорогостоящих экспедиций посылать в горы немногочисленные, мобильные отряды, составленные из наиболее квалифицированных и сильных альпинистов.

Белецкий активно принялся за организацию экспедиции на Юго-Западный Памир. Цель ее—изучение района и путей подхода к одному из неизвестных семитысячников. В случае благоприятной погоды — попытка восхождения на него.

В состав экспедиции вошли двенадцать альпинистов из Ленинграда и Москвы: Е. Белецкий — начальник экспедиции, Е. Абалаков — заместитель начальника, А. Багров, Е. Иванов, А. Кельзон, М. Потапова, П. Семенов, А. Сидоренко, В. Старицкий, В. Тихонра-вов, А. Угаров, И. Шлягин.

Очень сложной была проблема обеспечения экспедиции одеждой, снаряжением, продуктами питания. Количество и качество снаряжения, упаковка и опись всех грузов, доставка их к начальному пункту маршрута, откуда примитивный вьючный транспорт перебросит их к месту работы экспедиции,— вот только часть вопросов, которые надо было решить.

Профессия токаря не могла не наложить отпечаток на характер Белецкого. К организации альпинистских мероприятий, будь то руководство Всесоюзной школой инструкторов, спортивным сбором или экспедицией, он подходил с основательностью кадрового рабочего, мастера своего дела.

Участникам экспедиции пришлось изрядно понервничать, потому что до самого выезда из Москвы не было уверенности в том, что мероприятие состоится.

Сказывалось тяжелое экономическое положение страны.

Экспедиция должна была выехать из Москвы 25 июня, но возникли непредвиденные трудности с получением снаряжения, и отъезд передвинули на 5 июля.

Однако и в этот срок не уложились. Потребовалось еще десять дней.

В своем дневнике заместитель начальника экспедиции Е. Абалаков записал: «Начались дни величайшего напряжения. Бессонная ночь. Сами погрузили питание и снаряжение в багаж. В 23.10 отъезд, а в 22.30 я все еще бегаю по Москве по всяким организационным делам. Дома семья и друзья подготовили дружеские проводы. Увы, забегаю к ним на несколько секунд, и все вместе мчимся на вокзал. Прибываем за несколько минут до отхода поезда. Вагон трогается. Наступает штиль».

15 июля почтовым поездом Москва—Ташкент отбыли восемь участников экспедиции. В. Старицкий уже в Душанбе и занимается вопросами каравана.

В. Семенов находится в Алма-Ате. В. Тихонравов и Шлягин смогут вылететь из Москвы лишь 21 июля.

Наконец-то позади суета сборов и можно расслабиться, вытянувшись на полке, глядя в окно на убегающие подмосковные леса, поля, полустанки...

Под стук колес с каждым днем, с каждым часом приближались желанные горы. Чье сердце могло оставаться спокойным? Каждый молча думал о них. Белецкий рассказывал спортсменам о районе, в котором предстояло работать, читал вслух статью Клунникова «Юго-Западный Памир», напечатанную в 1937 году в сборнике трудов Академии наук СССР.

У участников экспедиции не было пуховых костюмов для работы на высоте. Вместо них они получили импортные (американские) и трофейные (немецкие) военные куртки из плотного сукна. Кроме того, каждый имел свитера. Не было и утепленной обуви. Поэтому в вагоне каждый шил себе двухслойные гамаши из сукна и брезента, натягиваемые поверх ботинок.

Многих эти гамаши спасли впоследствии от обморожений.

За окном уже простирались бескрайные пустынные степи Западного Казахстана. Палящее солнце раскаляло стены вагона. К полудню, когда духота становилась совершенно невыносимой, вылезали на крышу.

Пассажиров тут было ничуть не меньше, чем внутри вагона. Припекало азиатское солнце, но выручал сильный ветер. В вагон возвращались смуглыми от солнца, пыли и паровозной копоти. На больших станциях принимали холодный душ из рукавов для заправки вагонных баков.

К вечеру снова безмятежно вытягивались на полках, закрывали глаза, с волнением думая о горах. Какими окажутся эти неизвестные вершины? Хватит ли сил, чтобы не спасовать? Каждый понимал, что сейчас надо отдыхать, расслабляться, отъедаться впрок. Ведь за годы войны все вышли из спортивной формы.

Белецкий лежит на верхней полке и смотрит в окно на песчаные барханы и мелькающие изредка цветущие саксаулы. На полке напротив — давний задушевный друг по восхождениям и Закавказскому фронту Саша Сидоренко. Невольно вспомнился февраль 43-го, советский флаг, хлопающий на ледяном ветру на Западной вершине Эльбруса. Вспоминалась и тихая молдавская станция Бельцы, куда занесла их фронтовая судьба в июле 44-го. В дальнейшем фронтовые дороги Евгения и Саши разошлись. Белецкий закончил войну в Праге, Сидоренко — в австрийском городе Граце.

Из воспоминаний А. И. Сидоренко:

«Мы с Женей, лежа на верхних полках, глядя на скудные казахские степи, вспомнили Бельцы и чистые наши мечты на берегу мутной речушки.

— Что думаешь делать дальше? — спросил Женя, ——- А ты?

— Я сроднился с заводом, полюбил бесхитростную рабочую среду... Думаю провести еще несколько экспедиций.

— Я слышал, что у тебя на примете есть хорошая девушка?

— Кто тебе сказал? -— встрепенулся Женя. — Уже ходят разговоры? Поговорим с тобой на эту тему как-нибудь там, при луне. — И, помолчав: — Кажется, мне посчастливилось. Она будет хорошим другом. Меня боготворит. Принимает все как есть.

— Важно, чтоб она с уважением относилась к твоей слабости — горам... Не пугает ли она тебя с выдуманным идеалом?

— Я сам этого опасаюсь. У нее есть время подумать. А упускать ее мне не хочется. Все придет само собой».

Наконец замелькали за окном зеленые оазисы. На станционных базарах появились первые фрукты. В Ташкенте встретились с Семеновым, Старицким, Шлягиным.

21 июля поездом Ташкент—Наманган выехала передовая четверка: Абалаков, Сидоренко, Потапова, Шлягин. Остальным погрузиться не удалось. Трудно с билетами. Белецкий не на шутку обеспокоен.

Возникла идея добраться до Оша автомашиной, но и это не получилось. С огромным трудом достали билеты на ошский поезд. И на станции Кара-Су наконец собрались все вместе. Оттуда машиной добрались до маленького киргизского городка Ош, раскинувшегося среди садов цветущей Ферганской долины. Остановились на базе Академии наук. Принялись готовить обед на походных примусах, вызвав немалое удивление местных жителей.

25 июля на трехтонке выехали на Памирский тракт, связывающий Ош с Хорогом.

Конечный пункт автомобильного пути экспедиции — таджикский кишлак Ванкала на берегу бурного Гунта. Дальше экспедиционные грузы лягут во Вьюки каравана.

Долина Гунта — своеобразный рубеж между Восточным и Западным Памиром. На восток простираются невысокие пустынные хребты бесконечного мертвого плоскогорья. На западе видны многочисленные узкие ущелья, образованные стремительными речными потоками, рассекшими высокие горные хребты. В ущельях этих густые заросли ивы, облепихи, шиповника.

Несколько дней прозагорали на берегу Гунта в ожидании лошадей. Ловили рыбу, охотились на гор-. ных козлов — кийков. Врач экспедиции Маруся Потапова провела медосмотр. Белецкий признался Саше Сидоренко, что мечтает о восхождениях на пик Победы — самый северный в мире семитысячник, обнаруженный в 1943 году топографом П. Н. Рапасовым на Тянь-Шане, а затем—на самый «кровавый» из гималайских восьмитысячников — Нанга-Парбат.

Наконец прибыл долгожданный караван — три лошади и ишак. 31 июля экспедиция выступила к верховьям реки Патхор.

Еще с левого берега Гунта открылся вид на высокий безымянный пик в Рушанском хребте, который местное население называло Патхор (в переводе с таджикского языка — колючка). С первого взгляда он поразил альпинистов своими обрывистыми черными скалами, сильно изрезанными острыми гребнями, не предвещавшими легких маршрутов восхождения. По пути к верховьям Патхора несколько раз переправлялись через реку. Вместе с караваном пришли два крепких молодых таджика, направленных Советом Министров Таджикской ССР для участия в экспедиции.

Белецкий понимал, что спортсмены Таджикистана нуждаются в собственных квалифицированных кадрах. А где, как не в экспедиции, собравшей сильнейших высотников страны, приобретать альпинистский опыт? Кстати, на переправах молодые таджики оказались очень полезны.

Сильное течение едва не валило с ног альпинистов.

Таджики же легко преодолевали водную преграду способом, которым владели еще их далекие предки. Они очень ловко мчались через реку бегом, необычайно высоко задирая ноги. Едва заметив, что кого-то из горовосходителей начинает сносить вода, они молниеносно подбегали к нему и помогали добраться до берега»

Основным препятствием при передвижении тяжело нагруженного каравана являлись крутые осыпи. 1 августа, преодолев несколько опасных бродов, караван вступил в узкое ущелье с едва заметной тропой. Еще пять километров пути — и на высокой (3600 м) древней морене, густо поросшей ивняком и облепихой обнаружилось удобное место для стоянки. Здесь разбили «Зеленый лагерь».

Далее путь преградили крутые, не проходимые для лошадей осыпи. И грузы перекочевали на спины восходителей. От одного лагеря до другого, вверх-вниз, «челночным» способом перетаскивают они продукты и снаряжение, пока не достигают удобной площадки среди зарослей ивы (3700 м). Здесь устанавливается второй «Зеленый лагерь».

10 августа, предельно нагрузившись всем необходимым для длительного высотного восхождения, альпинисты вышли из «Зеленого лагеря» вверх к южному цирку ледника Марковского.

Путь лежит через крупные осыпи бурого, словно обожженного в печи камня. При подъеме круто вверх 30-килограммовые рюкзаки не позволяют распрямить шею. Перед глазами лишь пять квадратных метров каменного месива, и все внимание сосредоточено на том, как лучше поставить ногу, чтобы не подвернуть ее или не задрать слишком высоко, — тогда не выжмешься.

Тех, кто попал на Памир впервые, поражает непривычная по сравнению с Кавказом грандиозность масштабов. Ледники сползают с востока и запада. К вечеру на старой морене (4400 м) разбили Ледовый лагерь. Дальше начинается безмолвное царство льда и снега.

Разведывательная группа поднялась в бассейн Центрального ледника и по узкому снежному кулуару достигла западного гребня на высоте 5400 метров. Выяснилось, что далее предстоит трудное лазанье по скалам, но затем к вершине выводил ледовый гребень средней трудности.

11 августа двенадцать восходителей покинули Ледовый лагерь. Разбились на четыре связки-тройки; москвичи Абалаков — Иванов — Сидоренко, ленинградцы Белецкий — Семенов — Угаров и две «смешанные» тройки Багров — Потапова — Тихонравов, Кельзон — Старицкий — Шлягин.

Лидирует связка Абалакова. Крутой участок ледопада альпинисты преодолевают «в лоб». Острые зубья кошек с трудом вонзаются в лед. Восходители осторожно обходят зияющие бездонные трещины. Вот уже солнце начинает золотить снежные вершины, но альпинистов, сгибающихся под тяжестью рюкзаков, все еще пробирает утренний мороз.

Темп движения хороший. К часу дня подошли к скальному гребню, вздымающемуся над ледником гигантской черной стеной. Со склонов гребня с грохотом летят камни. Здесь, на высоте 5100 метров, разбили лагерь 3. Солнце припекает так сильно, что все раздеваются до трусов. Но едва вечерние тени достигают лагеря, приходится моментально натянуть' на себя всю теплую одежду. Ночью мерзли даже в спальных мешках. Долго не могли уснуть. Обсуждали планы на завтра: как лучше выйти на ребро, когда начать подъем, какое снаряжение взять с собой. То и дело приоткрывали полы палаток, выглядывая наружу — что обещает погода? В лунном свете зеленовато мерцали снежные склоны. Черная пирамида Патхора выглядела сейчас еще более мрачной и неприступной. К утру палатки обросли изнутри толстым слоем инея.

12 августа по крутому ледовому желобу добрались до гребня. Сразу же началась трудная скальная работа. Впереди тройка москвичей, Евгений Абалаков поднимается первым. Тщательно выбирая путь, он заколачивает в трещины скальные крючья, организуя страховку. Иногда приходится налаживать и оставлять перила для следующих троек. Скалы сильно разрушены, то и дело летят камни, и для безопасности поднимающихся снизу между связками предусмотрен получасовой интервал. Сказывается высота. Все труднее дается скальная акробатика ведущему. Уже у самого перегиба Евгений Абалаков попал в трудное положение. Зацепился за выступ болтающийся на ремне фотоаппарат. Ремешок не пускает. Предательски дрожат руки. Человек висит над обрывом на пальцах. Липкий пот заливает глаза, и невозможно отпустить руку. Саша Сидоренко выдает снизу веревку и недоумевает -~ почему напарник не двигается? Сколько же можно так провисеть? Судорога начинает сводить мышцы рук. Евгений делает рывок — и фотоаппарат выскакивает из трещины. Абалакову удается подтянуться и вылезти на полку.

В напряженном лазаний проходят восемь часов. Сорвавшийся сверху камень поранил голову Жене Иванову. Абалаков перевязывает товарища, и ведущая связка продолжает работу.

По обе стороны гребня километровые отвесы. Внизу мерцает в сумерках ледник. Высота 5700 метров. Пора становиться на ночлег. Два часа упорного труда потребовалось альпинистам для того, чтобы выложить на гребне горизонтальные площадки для палаток. Наконец они установлены и закреплены на крючьях, вбитых в скалу. Края палаток свисают над пропастью. Но внутри уютно. Ощущение дома, защищенности от грозной стихии гор. Шипит спиртовая кухня. Готовится ужин.

Вместе собраться не удалось. Все три связки ночуют на разных «этажах». Палатки прикрепились на гребне друг над другом, словно гнезда на птичьем базаре. Несмотря на высоту, никто не страдает отсутствием аппетита. Из, палаток открывается впечатляющая панорама гор.

На следующий день обошли по полкам с юга трудные скальные «жандармы» на гребне. Все острее ощущается высота. Каждое усилие вызывает одышку.

На высоте 6200 метров установили лагерь 5. Вот теперь есть совершенно не хочется. Шоколад, сгущенка и сало вызывают отвращение. Решили сварить только чай и кисель. Ночью мучает бессонница. Пересыхает в горле.

14 августа решили штурмовать вершину налегке, оставив в лагере палатки и спальные мешки. Взяли с собой лишь теплую одежду, снаряжение и дневной рацион питания.

Так легче достигнуть цели. А если не успеем вернуться к палаткам и ночь застанет на гребне? Этот вариант Белецкий отбрасывает: светлого времени вполне достаточно, чтобы спуститься к лагерю 5.

Связки одна за другой исчезают в узкой расщелине, рассекающей огромную черную стену. По крутым скалам, страхуя друг друга при помощи крючьев, альпинисты обходят нависающий ледовый карниз и выбираются на гребень, выводящий к вершинному куполу. Хочется бежать к вершине — уже такой досягаемой, такой реальной. Но высота и накопившаяся усталость замедляют движение. Нельзя расслабляться ни на миг.

Опасность подстерегает неожиданно. Едва Белецкий берется руками за огромную каменную плиту, как она беззвучно отделяется от скалы и ползет на него. Еще мгновение — и многопудовая глыба сметет его с гребня и сбросит вниз всю тройку.

Но Евгений успевает среагировать, приняв тяжесть камня на бедро, а затем на ледоруб. Плита останавливается. Связка спасена. Подоспевшие товарищи вызволяют начальника экспедиции из западни.

Последние двести метров подъема на кошках но ледовому гребню. Вершина! Все двенадцать спортсменов собираются на высшей точке пика Патхор. Это первое массовое высотное восхождение! Звонкое «ура!» летит над горами.

Обнявшись, смотрят они на юг, на огромный мир, простирающийся перед ними. Ради этого стоило недосыпать, преодолевая усталость, бороться с морозом и высотой, с голодом и жаждой. Даже обычно сдержанный Белецкий не может скрыть волнения. Воздух удивительно прозрачен. Сразу три страны открываются с вершины Патхора: Афганистан, Индия и Китай. Вдали видны гребни Каракорума и Гиндукуша.

Белецкий уже мечтает об экспедиции на семитысячники Китайского Памира — Музтаг-Ата и Конгур-Тюбе. Но это когда-нибудь потом... Хватило бы жизни... Через десять лет Белецкому удалось реализовать и этот замысел.

Гораздо ближе Шахдаринский хребет. Над ровной белой грядой парит еще одна вершина, о которой он думал вот уже десяток лет, — стройная пирамида пика Карла Маркса. Розовые солнечные блики скользят по ее голубым граням.

Погода стоит великолепная. Около двух часов проводят восходители на вершине, тщательно фотографируя и зарисовывая окружающие хребты и ледники.

Белецкий пишет записку, на которой расписываются все восходители, в том числе женщина — ленинградский врач Маруся Потапова. Из камней складывают большой тур, в который прячут консервную банку с запиской покорителей вершины. Кто и когда снимет ее, поднявшись на пик?

Один из анероидов, поднятых на вершину, показал высоту 6400, другой—6800 метров. Значит, Клунников ошибался. Его замеры дали высоту Патхора от 6900 до 7200 метров. На картах с масштабом 1 : 500 000 издания 1940 года она была обозначена высотой 7150 метров.

В дальнейшем выяснилось, что и приборы первовосходителей были неточны. Топографы определили высоту пика Патхор — 6052 метра.

Спуск прошел благополучно. Погода начала ухудшаться.

15 августа весь состав экспедиции собрался в лагере Снежном. К этому времени группа в составе П. Семенова, А. Багрова, М. Потаповой, В. Тихонравова, А. Угарова успела подняться на безымянный пик высотой 5600 метров. По праву первовосходителей альпинисты назвали его пиком С. И. Клунникова — в память о талантливом исследователе Памира, павшем на поле боя во время Великой Отечественной войны.

Вечером восходители подводили итоги, обсуждали дальнейшие планы.

— Первая часть нашей программы выполнена успешно. После непродолжительного отдыха перебазируемся в район пика Карла Маркса. Будем бороться за выполнение программы-максимум, — заключил Евгений Белецкий.

Перед сном, за кружкой чая, говорили о перспективах советского восхождения на Эверест. Еще ни одной экспедиции не удалось покорить восьмитысячник. «Почему бы нам не быть первыми? А уж посягать -— Так на самый высокий», —мечтает Белецкий.

А пока предстоит переброска на Шахдару. К сожалению, некоторые участники экспедиции получили травмы. Особенно не везет Евгению Иванову. В пути, споткнувшись о камень, он упал и сильно разбил голову. Маруся Потапова оказала пострадавшему медицинскую помощь. У Иванова это уже вторая травма головы. Сейчас он напоминает индуса в чалме. Повреждена нога у Евгения Абалакова.

В Ванкале альпинисты вьючат карван, состоящий из трех лошадей и трех ишаков. Вокруг собирается живописная толпа любопытствующих таджиков. Постепенно и они включаются в работу. И вот караван трогается. После 12-километрового пути по шоссе он сворачивает в ущелье реки Дузах. Движение замедляется. Тропа забирает все круче и круче вверх — на боковую морену.

То и дело приходится подтягивать веревками сползающие вьюки. В долине, расположенной высоко над дорогой, пасутся отары овец и стада лохматых флегматичных яков. Солнце уже садится, и невдалеке от перевала на мягкой траве альпинисты разбивают лагерь.

С перевальной точки хорошо видны оба шахдаринских гиганта: слева — пик Энгельса, справа — Карла Маркса. Последний производит на всех сильное впечатление. Восходители обсуждают направление дальнейшего пути. Восточная скальная грань пика Карла Маркса почти отвесна, южная не видна, западная — снежная и менее крутая. Пожалуй, по ней и стоит проложить маршрут. Однако выход на вершинный гребень будет сложен. Можно попробовать подняться на него со снежного плато, расположенного на шеститысячной высоте. Но оно обрывается вниз километровой скальной стеной, под которой течет ледник, стиснутый со всех сторон отвесными скалами.

Да, есть над чем призадуматься. Еще ни один исследователь не добирался до этого грандиозного пика. Нет никаких данных об орографической системе района, 6б очертаниях его ледников. От правильного выбора пути зависит очень многое. Да и время поджимает. Кончается лето.

Две переправы — через бурную Шахдару и Реджис. 29 августа караван вступает в ущелье реки Шабой. Отсюда открывается вид на пик Энгельса, пик Карла Маркса скрыт за поворотом. На удобной травянистой площадке у слияния рек Шабой и Хацак разбивается базовый лагерь экспедиции. Теперь необходима тщательная разведка подходов к пику Карла Маркса. Высота 4000 метров. Заядлый охотник ЭКеня Иванов варит на ужин подстреленного им улара.

Разведка южного цирка ледника, состоявшаяся на следующий день, безопасного пути на обнаружила.

1 сентября караван вышел в долину реки Хацак, и на высоте 4700 метров был разбит лагерь под стеной плато пика Карла Маркса.

2 сентября на разведку вышли две группы. Белецкий, Абалаков и Семенов двинулись в восточный цирк, Багров, Тихонравов и Потапова — в западный.

Группа Белецкого поднялась до высоты 5300 метров и обнаружила, что вход на плато по висячему леднику в середине северной стены плато хотя и сложен, но достаточно безопасен.

Поздно вечером вернулась группа Багрова и доложила, что путь на плато с запада длинен и опасен.

3 сентября радист Левченко передал через Хорог в Москву: «Разведка окончена. Выходим на штурм пика Карла Маркса». В штурмовую группу вошли восемь человек: Е. Белецкий, Е. Абалаков, А. Багров, Е. Иванов, А. Сидоренко, П. Семенов, А. Угаров и Д. Шаримбеков.

Снова тяжелые рюкзаки впиваются лямками в плечи и соленый пот заливает глаза. Ледяной порывистый ветер не позволяет как следует отдохнуть во время десятиминутных остановок.

На ночевку альпинисты встают на гребне, разделяющем долины рек Шабой и Хацак у подножия висячего ледника, выводящего на предвершинное плато у западного гребня. Высота лагеря по анероиду — 5100 метров. Ночью температура падает до минус 10 градусов.

4 сентября начался штурм крутого висячего ледника. Приходится двигаться под огромными нависающими сераками. Громадные глыбы могут обрушиться в любое мгновение. Но, слава богу, опасный участок остается позади.

На ледовый склон первым выходит Багров. Толя энергично вырубает ледовые ступени. Но вот он приостанавливается. Крутизна склона растет. Необходимо забить крюк для страховки, а у Анатолия его нет. Положение становится серьезным. На выручку спешит тройка Абалакова.

Евгений Абалаков поднимается первым, за ним — таджик Давлят Шаримбеков. Страхующий их снизу Саша Сидоренко с тревогой замечает, что Давлят чувствует себя на льду не очень уверенно. Вместо того чтобы ставить ногу на ступень, вбивая в лед все зубья кошки, он то и дело пытается встать на колено.

— Не становись на колено! — кричит Саша.

Но Давлят не слышит. И вдруг крик: «Ой, падаю!» Давлят слабеет. Колени его подгибаются. Абалаков пытается подтянуть его на веревке. Но поздно...

Давлят срывается и скользит вниз. Но ведь не забит еще ни один крюк. Страховки — никакой. Падая, Давлят увлекает за собой Абалакова и Сидоренко. Хуже всего приходится Евгению. Страшный рывок сбрасывает его с высоты. Абалаков и Сидоренко пытаются тормозить клювиками ледорубов. Но это уже не помогает. Набрана слишком большая скорость. От нового рывка Евгений переворачивается и летит вниз головой. Тяжелый рюкзак не дает возможности перевернуться. Неужели конец?

Сильный рывок — и Абалаков останавливается. Багров ловко набросил веревку на ледоруб и удержал Давлята.

Саша Сидоренко, совершив в воздухе сальто, отделался легким испугом. У Абалакова повреждена кисгь правой руки. (Впоследствии выяснилось, что это был перелом.) Тем не менее он полон решимости продолжать восхождение. Рюкзак Абалакова навьючивает на себя здоровяк Леша Угаров. Относительно Давлята решили, что ему следует вернуться, пока не поздно. С его ледовой «техникой» продолжать штурм опасно.

Через пять часов изнурительной ледовой работы оставшаяся семерка выбирается на покатный сброс верхней части западного плеча вершины. На высоте 5900 метров у скал, с которых начинается западный гребень пика Карла Маркса, альпинисты разбивают следующий лагерь. На редкость мужественно работают оба «инвалида»: Женя Абалаков и Женя Иванов, успевшие первыми подготовить площадку для палатки. Лежа в спальных мешках, альпинисты любуются ледяной стеной Гиндукуша. Там уже Афганистан и Индия.

5 сентября погода ухудшилась. Поднялся резкий юго-западный ветер, начался снегопад. Но альпинисты уже втянулись в работу. Сказалась хорошая акклиматизация, полученная при восхождении на пик Патхор. Пробиваясь сквозь снежную пелену, они упрямо движутся к вершине.

Пурга заставляет встать на ночевку на высоте 6250 метров. Всего 350 метров высоты набрано за этот день. Но с погодой шутки плохи. В любой момент можно сорваться, не разглядев пути. Приходится пережидать. Палатки заледенели. Температура воздуха падает до минус 25.

Утром 6 сентября буря не стихла. Надежды на скорое улучшение погоды нет. Восходители решают штурмовать вершину.

Бешеные снежные вихри пытаются сбросить альпинистов с гребня. Каждый надел на себя все теплое, что имел, но это не спасает от пронизывающего ветра. Очень легко получить обморожение. Лишь движение способно согреть. Но высота отбирает остатки сил, Движения становятся вялыми. То и дело приходится останавливаться и оттирать руки и ноги, потерявшие чувствительность.

Заснеженный гребень скрывается в тумане. Чтоб не потерять ориентировку, альпинисты временами снимают защитные очки. Путь преграждает отвесный скальный массив. Но вот уже и он позади.

Скоро восходители достигают вершины. Первыми на скальный пик, венчающий купол гигантской горы, взбираются Саша Сидоренко и Толя Багров. А вот уже и все семеро обнимаются, целуют друг друга в щетинистые, залепленные снегом щеки. Анероид показывает высоту 6910 метров.

На высшей точке Шахдаринского хребта стоят Е. Белецкий, Е. Абалаков, А. Багров, Е. Иванов, П. Семенов, А. Сидоренко и А. Угаров. К сожалению, соседние хребты закрыты плотной облачной пеленой. Ни насладиться панорамой, ни запечатлеть ее на фотопленку не удается. Лютый ветер заставляет быстро сложить тур, написать записку и покинуть вершину. Вниз припустили резво. Снегопад усиливается. В разрывах облаков вдруг ненадолго появляется солнце. И вот уже восходители в лагере 6250. Женя Иванов чувствует себя плохо и начисто отказывается от еды. Чай со смородиной несколько согревает альпинистов. Ночь морозная.

Утром 7 сентября выясняется, что при подъеме в тумане без защитных очков большинство получило сильные ожоги глаз. Бредит Иванов. Абалакова беспокоит острая боль в руке.

Белецкого тревожит состояние группы. Сейчас надо быть очень осторожным, чтобы избежать всяких ЧП. К полудню спустились в лагерь 1. Забрав оставленные здесь продукты, вышли на ровный ледник. На слиянии двух рек, на зеленой поляне у пастушьего коша, сбросили мокрые от пота рюкзаки и расцеловались. Только здесь, на траве, можно считать, что восхождение закончено. От пастухов узнали, что это долина реки Нижгар. Сфотографировались на память. Вечером пили парное молоко. Ночь стояла лунная. Великолепно выспались на этой теплой уютное ночевке.

8 сентября начали спуск в долину реки Пяндж. Взору открылись панорамы Гиндукуша, афганские кишлаки. Через пять часов достигли шоссе. Попутная машина подбросила вымотавшихся восходителей до погранзаставы. Оттуда удалось известить по радио своих товарищей о благополучном окончании похода.

Сутки отдыхали. Купались в Пяндже, жарили форель.

10 сентября к обеду пришел караванщик с тремя ишаками. А через сутки друзья уже обнимали победителей в базовом лагере у развалин старинной афганской крепости в верховьях реки Хацак.

Альпинисты отдыхают. И только Белецкому не сидится на месте. Неугомонный дух исследователя снова гонит его к снегам и ледникам.

От таджиков он услышал о таинственном перевале восточное пика Энгельса. Ну как же не разведать его, если есть возможность? Вместе с пятью добровольцами Белецкий вновь уходит наверх и поднимается на перевал высотой 5540 метров, который назвали перевалом Пограничников. Конечно, хотелось взойти и на стоящий по соседству пик Энгельса. Но, подойдя под стену, выяснили, что маршрут очень труден — потребуется много времени и сил. А времени уже не остается, кончаются продукты. С сожалением восходители сворачивают экспедицию.

Через месяц Белецкий докладывал об итогах работы экспедиции в Ленинграде на заседании Географического общества СССР. Участники экспедиции прошли ряд новых маршрутов в малоисследованной части Западного Памира, изучили рельеф и оледенение Рушанского и Шахдаринского хребтов и совершили два рекордных восхождения на вершины, превышающие 6000 метров. Они явились продолжателями исследований, начатых в довоенные годы С. И. Клунниковым и Б. П. Бархатовым.

Пройдено девять ледников, двадцать два ледника нанесены на схему. Пройдено и описано четыре новых перевала, разведаны еще три. Составлены две схемы (бассейна ледника Марковского и Шахдаринского хребта) с общим оледенением 240 квадратных километров.

Таким образом, были ликвидированы еще два «белых пятна» на карте Памира.

«Успешное обследование районов двух шеститысячных вершин Юго-Западного Памира и восхождения на пики Патхор и Карла Маркса стали возможны только благодаря высокому спортивному мастерству и самоотверженной работе участников экспедиции. Успех экспедиции свидетельствует о том, что опыт советских альпинистов в высотных восхождениях не утрачен, и советские альпинисты занимают ведущее положение в труднейших высотных восхождениях»,— записал в отчете о Памирской экспедиции ее руководитель Е. Белецкий.

Его доклад «По Юго-Западному Памиру» был опубликован в первом выпуске 81-го тома «Известий Всесоюзного Географического общества» в январе 1949 года.

Вскоре после возвращения из экспедиции Белецкий женился на технике измерительной лаборатории завода Лене Гусенок.

В специальном помещении центрального инструментального цеха Кировского завода монотонно гудит уникальный расточный прецизионный станок, который рабочие называют между собой «идолом». Капризный станок чувствителен к малейшим колебаниям температуры, требует особого микроклимата. Электрическая печь струит на него ровное тепло.

Вокруг «идола» упругой походкой ходит приземистый рабочий в темной кепке и замасленной гимнастерке. То и дело он присаживается к столу, нахмурив коричневый от загара выпуклый лоб и выпятив нижнюю губу, изучает чертеж. Зазор должен быть в десять раз тоньше человеческого волоса. В соответствии с узорами, нанесенными на бумагу конструктором, токарю предстоит выточить деталь, идеально приближенную и теоретическим расчетам.

Кировский завод строит новую мощную турбину. Оснащает ее деталями токарь-расточник высшей квалификации, бывший командир противотанковой роты 235-го гвардейского стрелкового полка коммунист Евгений Белецкий.

<< Назад    Далее>>

Вернуться: Л.М.Замятин. Пик Белецкого