«ОТЕЛЬ НАД ОБЛАКАМИ»

Наконец-то постройка гостиницы-турбазы на скалах «Приюта одиннадцати», в которой давно нуждались многочисленные альпинистские группы, стала реальностью!

На высоте 4200 метров появились автор проекта — альпинист-архитектор Николай Михайлович Попов и альпинист-шуцбундовец Фердинанд Кропф. Попов имел полномочия от Туристско-экскурсиопного управления ВЦСПС выбрать место для будущей стройки. Все мы, конечно, приняли в этом самое деятельное участие. Много спорили о преимуществе того или иного места. Каждый доказывал правильность своего выбора. Наконец разгоревшиеся страсти утихли: гостиницу решили строить на скалах, находившихся несколько выше существующего здания.

В дружеских беседах Попов ознакомил «эльбрусцев» с планами постройки трехэтажной гостиницы, рассчитанной на максимум удобств, возможных в сложных и суровых условиях высокогорья. По его предположению строительство должно полностью развернуться в недалеком будущем.

С понятным нетерпением ожидали мы начала этого события. Шутка ли! На Эльбрусе вместо «карточных домиков», которые строились до сих пор, будет воздвигнуто большое трехэтажное здание современного типа.

Долгожданный момент, наконец, наступил: в середине 1937 года с «Кругозора» потянулись караваны ослов, нагруженные ящиками со взрывчаткой и разными геодезическими инструментами. Осенью, после ухода с Эльбруса последних летних туристов, начались геодезические работы и пробное бурение. И вот в один прекрасный день склоны седого великана огласились раскатами мощных взрывов, потрясавших окружающую местность.

Веками не пуганные альпийские галки, в шутку прозванные «эльбрусскими соловьями», с громкими, тревожными криками тучей поднимались в воздух и спешили убраться подальше от внезапно оживших скал. Взрывы поднимали вверх фонтаны вечномерзлой земли и камней. Наконец все затихло. Взрывники ушли, оставив после себя ровную площадку и котлованы под фундамент будущих зданий.

Повсюду воцарилась привычная тишина, нарушаемая лишь свистом ветра. «Эльбрусские соловьи» вернулись на старые места, но многие из них не нашли своих «обжитых квартир» — гнездились, и им пришлось перебираться на новые места.

Еще во время перевозки взрывчатки руководители стройки пришли к выводу, что при таких темпах транспортировки понадобится не менее пяти лет, чтобы доставить все необходимые грузы на строительную площадку. А ведь гостиницу необходимо полностью закончить к летнему сезону 1939 года. Возник вопрос — как быть? Выход нашли. По смелому решению инженера Попова одновременно со взрывными работами приступили к сооружению тракторной дороги от Терскола по склонам массива Гарабаши через «Новый Кругозор» (так, в отличие от существующего «Кругозора», была названа поляна, находившаяся приблизительно на одной высоте), до средней части Терскольского ледника. На высоте около 3800 метров дорога кончалась, и дальнейший путь на «Приют одиннадцати» проходил по эльбрусским ледникам и фирновым полям. Он имел протяженность всего четыре километра, вместо семи (через «Старый Кругозор») и более доступный, сравнительно пологий рельеф.

В 1938 году началось строительство гостиницы. Между «Ледовой базой» (так назвали место окончания дороги) и «Приютом одиннадцати» навели надежные мосты через ледниковые трещины, и вот по вечным снегам потянулись караваны с различным строительным грузом.

Здесь можно было встретить и обычные русские сани с подсанками, на которых лошади перевозили длинные детали, и быков, тащивших волоком тяжелые бревна, и юрких ишачков, мелко семенивших ножками по хорошо укатанной дороге, и, наконец, людей, переносивших тот груз, который по разным причинам нельзя было доставить иначе. Перевозили в ночные и утренние часы. Днем отдыхали, дожидаясь ночных заморозков, которые надежно сковывали «раскисшую» за день на палящем солнце необычную дорогу.

Незабываемая картина тех лет стоит перед глазами! Ночью и ранним утром непрерывным потоком идут санные караваны. Подъем крутой и путь тяжелый. Идут караваны среди ледяных просторов Эльбруса, который сурово смотрит на людей, осмелившихся нарушить его вечный покой! Идут по белоснежному покрову, спрятавшему бездонные трещины ледников многометровым слоем слежавшегося фирна!

Эта необычная ледовая дорога тех лет очень напоминала зимнюю дорогу где-нибудь в Подмосковье. Так же понурив головы, устало идут лошади по наезженной колее со следами навоза и сена. Возчики в полушубках с кнутом за голенищем сапога или валенка покрикивают на них, похлопывают рукавицами рука об руку, чтобы согреться. И только двуглавый Эльбрус да зияющие невдалеке трещины в леднике заставляют непрерывно думать об опасностях, ежечасно подстерегающих на этой необычной ледниковой трассе.

Однажды для ускорения транспортировки попытались использовать гусеничный трактор с санями, но на фирновых полях он обрушил своей тяжестью мост и провалился носом в трещину. Только после многодневного труда удалось извлечь оттуда «чугунного коня». Трактор ушел вниз и больше не появлялся на склонах Эльбруса.

На место будущей гостиницы прибыли строители. Работали дружно, и на скалах быстро поднимался остов будущего здания. Его формы резко отличались от привычных глазу построек и напоминали то ли полунадутый дирижабль, то ли кузов гигантского автобуса. Вся верхняя часть была закруглена, чтобы сильные ветры, которые так часты в этих местах, особенно в зимнее время, обтекали его. Одновременно, несколько ниже, строилось здание под дизельную и котельную подобной же непривычной формы.

К осени оба здания были почти готовы, их для ветронепроницаемости обили оцинкованным железом. Основной корпус гостиницы овальной формы имел три этажа. Первый сложен из дикого камня, второй и третий — деревянные, каркасного типа, утепленные специальными теплоизоляционными плитами.

Каждого посещавшего Эльбрус осенью 1938 года поражал необычайный вид гостиницы, выросшей за короткое время на его склоне. Доживавший последние дни старый убогий «Приют одиннадцати» сиротливо стоял рядом с новым соседом и напоминал скорее сарай для дров, чем жилое помещение.

Санная дорога просуществовала до глубокой осени, пока ее не засыпали осенне-зимние снегопады. Но все это не пугало строителей, основное было уже перевезено.

Отделка здания внутри продолжалась до декабря, и только наступившие суровые морозы и отсутствие отопления заставили отделочников прерваться до будущего года.

Еще летом в самый разгар стройки, когда остов здания только начал вырисовываться, на «Приют одиннадцати» для восхождения на Эльбрус пришла группа иностранцев, сопровождаемая Сеидом Хаджиевым. Все свободное время он проводил среди строителей, ведя с ними задушевные беседы.

«Мне уже шестой десяток, — говорил он, — с 1902 года я являюсь эльбрусским проводником, тридцать пять раз я был на Эльбрусе, сейчас иду в тридцать шестой, и с гордостью могу сказать — больше меня никто не поднимался на наш Минги-тау!.. Строя эту гостиницу,— продолжал он, — вы делаете большое и нужное дело, ведь Эльбрус станет доступнее, и на него ежегодно будут подниматься тысячи альпинистов. Вот приеду в Нальчик и расскажу Калмыкову о стройке, ведь он ее еще не видел. А осенью обязательно приведу его сюда и он увидит все собственными глазами».

Не знал тогда старейший проводник, что на Эльбрусе он в последний раз...

В июне 1939 года после предварительной подготовки вновь начал действовать «эльбрусский тракт» (так называли дорогу между «Ледовой базой» и «Приютом одиннадцати»). Снова потянулись караваны, перевозившие последние грузы.

А осенью высокогорная гостиница-турбаза приняла первых посетителей.

В первом этаже находились кухня, ванно-душевые комнаты и складские помещения. Второй и третий этажи отвели под жилье. Комнаты-каюты, рассчитанные на проживание от двух до восьми человек, оборудовали двухъярусными откидными полками вагонного типа. В каждой имелись рундуки для вещей и столики. На втором этаже находилась столовая на пятьдесят человек. Гостиница имела центральное отопление и электричество, водопровод и канализацию. Натертые до зеркального блеска паркетные полы и отделанные линкрустом стены и потолки радовали глаз.

Из котельной подавалась горячая вода. Там же была установлена и электростанция, а часть помещения отвели под жилье для обслуживающего переорала гостиницы.

В новом здании посетители получали полноценный отдых. Отпала необходимость тратить силы и время на установку палаток, на такое кропотливое Занятие, как приготовление пищи и воды. По комфортабельности гостиница напоминала первоклассный отель большого города. Один из его первых посетителей в шутку назвал его «отель над облаками». В дальнейшем это меткое название привилось.

Первыми жильцами нового «Приюта одиннадцати» были сотрудники Эльбрусской экспедиции, занявшие половину третьего этажа. Там они оборудовали прекрасные лаборатории, мало похожие на прежние — в палатках, разбитых на снегу. Теперь сотрудники не беспокоились, что приборы неожиданно занесет снегом и проделанная работа пойдет насмарку. Они ходили именинниками, потирая руки от удовольствия и поминая добрым словом строителей. На том же этаже были комнаты для иностранных альпинистов.

Туристы и альпинисты о новой гостинице отзывались с теплотой, нередко восторгались ее отделкой и благоустройством.

Москвич Леонид Коротков в книге отзывов написал: «Еще в столице я слышал о том, что на Эльбрусе строится гостиница. Но то, что мне довелось увидеть, превзошло ожидания. Пожалуй, не в каждом городе найдешь подобную гостиницу. Комната, в которой я живу, обращена к Эльбрусу, и он стоит передо мной во всей своей красоте. Из коридорного окна видны многие вершины Кавказа и знаменитая Ушба, о которой я столько слышал. Часами любуюсь горами. Такого зрелища нигде, кроме «Приюта одиннадцати», не увидишь. Разве что в кино! Я сам строитель и поражен тем, что вся работа производилась вручную, без применения механизмов. Удивляет, каким образом удалось доставить вверх все необходимое для строительства гостиницы? Ведь сюда даже налегке не каждый сможет дойти, здесь очень трудно дышать. Как же строители за короткое время сумели соорудить такой дворец? Преклоняюсь перед ними и думаю что выражу общее мнение сердечной благодарностью. Спасибо, товарищи! Спасибо и тем, кому принадлежала идея постройки гостиницы!»

Подобными записями заполнились многие страницы «Книги отзывов». Вносились и другие предложения, например, приобрести аэросани и использовать их для перевозки людей и грузов, или соорудить на Эльбрусе подвесную дорогу, которая облегчила бы путь на «Приют одиннадцати» туристам преклонного возраста.

С 1939 года подъем на «Приют одиннадцати» производился уже через «Новый Кругозор», где построили временную турбазу и наметили строительство основной, а также по «эльбрусскому тракту», более короткому и с меньшей протяженностью ледникового пути, очень утомительного для путников. Прежним маршрутом пользовались лишь любители снежных просторов да иностранцы, имевшие на «Старом Кругозоре» свою гостиницу.

Восхождения на Эльбрус значительно облегчились. Альпинисты имели возможность хорошо отдохнуть перед штурмом. Отошли в прошлое свечи, чадящие коптилки и прочие эрзацы. Сборы проходили в тепле при ярком электрическом свете. Долгое время после выхода альпинистов, далеко внизу виднелись освещенные окна «Приюта одиннадцати». Это ободряло и придавало уверенность восходителям — ведь они не одни среди ледяной пустыни!

По-прежнему совершались восхождения советских и иностранных альпинистов. Поражало то, что большинство иностранцев зачастую не признавали чувства товарищества и коллективизма. Приходит, бывало, несколько человек, и каждый действует сам по себе,. Отдельно готовит себе пищу, отдельно совершает прогулки по ближайшим скалам, на вершины отправляется по мере готовности, не дожидаясь других. На рассвете можно было наблюдать, как они обособленно, с интервалами в 200—300 метров идут на вершину, совершенно не заботясь друг о друге. Один уже подходит к седловине, а другой только что отошел от «Приюта Пастухова». Такой индивидуализм нам казался непостижимым, странным, для них же, видимо, был в порядке вещей.

Вспоминается эпизод, чуть не окончившийся трагедией. Мы шли на восточную вершину с группой будущих альпинистов лагеря «Рот-Фронт». Дойдя до скал «Приюта Пастухова», остановились на отдых. Несколько позади поднимались четыре немца. Передохнув на скалах, они направились к седловине не обходным, вполне безопасным путем, а напрямик, через район закрытых трещин. Я остановил их, и через товарища, владеющего немецким языком, предупредил об опасном районе, посоветовав изменить маршрут и идти безопасным путем. Взглянув на нас свысока, иностранцы ответили, что они излазили все Альпы, трещины им не страшны, поэтому и пойдут напрямик, где ближе. Я предложил им связаться веревкой и передвигаться с интервалами, не доверяя безобидному на вид занесенному снегом склону. С неохотой приняв мое предложение, они продолжили подъем.

Наша группа тоже тронулась в путь, все время наблюдая за иностранцами. Подойдя к скалам восточной вершины, заметили, что идущий впереди немец неожиданно исчез. Трое оставшихся на поверхности извлекли его из трещины и двинулись дальше. Буквально через пять минут провалились сразу двое — передний в связке и задний. На склоне осталось только два человека, которые почему-то распластались на снегу. Послышались крики о помощи. Мы всей группой поспешили на выручку попавших в беду альпинистов. Осторожно лавируя между трещинами и тщательно зондируя путь ледорубами, подошли к немцам.

Провалившиеся висели над зияющей чернотой. Оставшихся на поверхности прижало к склону веревкой. Они не могли сдвинуться с места. Даже если бы они не попали в «веревочный плен», помочь провалившимся вряд ли смогли бы, так как два человека просто не в силах вытащить из трещины даже одного.

Оказав пострадавшим необходимую помощь, мы вынуждены были прервать восхождение и транспортировать немцев на «Приют одиннадцати». Они выглядели очень удрученными и благодарили нас за помощь, точнее за спасение их жизни. При этом признались, что недооценили опасность маршрута и переоценили свои возможности.

На следующую ночь наша группа снова отправилась на вершину. К нам примкнули двое не пострадавших вчера немцев. После вчерашнего урока, едва не стоившего им жизни, они уже не пытались идти напрямик, но намеревались посетить в один заход сразу две вершины. На вид оба щупленькие, и, на наш взгляд, совершить «эльбрусский крест» (так называется восхождение с седловины на обе вершины в один день) у них просто не хватит сил.

Наши предположения подтвердились — после спуска с восточной вершины на седловину они уже не помышляли о западной и настолько устали, что едва передвигали ноги. Мы, конечно, не напоминали им об их намерении.

Уже вечером во время беседы они признались, что приехали на Кавказ с целью покорить двуглавый великан с одного захода, так как в Альпах им приходилось за один день «делать» по два-три восхождения на вершины. Выкладывая все начистоту, поведали, что даже одна вершина Эльбруса далась им с большим трудом.

Для меня подобные откровения были не в новинку. Зачастую альпинисты, придя на «Приют одиннадцати» и видя перед своими глазами Эльбрус, кажущийся близким и легкодоступным, ведут разговоры о восхождении на обе вершины в один день. Но это только планы. На деле получается другое. Все силы расходуются на одну, и остатка их едва хватает только на возвращение.

Наступило лето 1941 года. На турбазе в Тегенекли в начале июня появились первые туристы. В многочисленных альплагерях Баксанского ущелья тренировались будущие альпинисты. В середине июня на «Приют одиннадцати» пришла первая туристская группа. Начиналось обычное лето.

В Терскольскую военную турбазу РККА съезжались армейцы — предполагалось провести массовую альпиниаду с участием более тысячи человек. На «Приюте одиннадцати» квартирьеры устанавливали палаточный лагерь, туда же забрасывались продукты и необходимое оборудование. «Эльбрусские жители» с нетерпением ждали гостей, которые намеревались установить новый рекорд массовости и побить установленный в 1935 году колхозной альпиниадой Кабардино-Балкарии (638 человек).

К 20 июня первые колонны достигли «Старого» и «Нового Кругозора», 21-го они уже обосновались на «Приюте одиннадцати», а восхождение наметили в ночь на 23 июня. В воздухе над склонами сверкали фюзеляжами самолеты — всегдашние спутники военных альпинистов.

Настроение было приподнятое. И вдруг, словно гром среди ясного неба, прозвучало по радио правительственное сообщение о вероломном нападении фашистской Германии на нашу Родину. Война! Эти слова передавались из уст в уста. Естественно, о продолжении альпиниады нечего было и думать.

Затих некогда оживленный летний Эльбрус! Пустынно стало на его склонах. С оружием в руках отстаивали советские люди свое социалистическое Отечество. Где-то бушевал пожар второй мировой войны, а здесь, среди вечных снегов, по-прежнему несли свою боевую вахту зимовщики эльбрусской метеорологической станции...

За предыдущие годы мне более пятидесяти раз довелось подниматься на горные вершины разной трудности, не считая повторных на одну и ту же. Для получения спортивного звания «Мастер альпинизма» оставалось совершить восхождение пятой категории трудности, которое предполагалось осуществить в сорок первом году. Все было готово, подобрана хорошая альпинистская группа, определена вершина, на основании фотографий, личных наблюдений и консультаций намечен путь подъема и спуска. Мысленно мы уже представляли себя победителями «пятерки». Но начавшаяся война и нашествие фашистов на нашу страну перечеркнули все наши планы и заставили сменить мирный ледоруб на винтовку, чтобы с оружием в руках, грудью встать на защиту Отчизны.

<< Назад  Далее >>

Вернуться: В.Кудинов. Эльбрусская летопись