IV. ЭКСКУРСИЯ В ХИБИНЫ.

Обоснование экскурсии.

Одною из главных задач, поставленных нашей северной экскурсии, было посещение и знакомство с Хибинским массивом. Мы совершенно сознательно решили более 1/3 всего экскурсионного времени уделить для работы в горах и еще задолго до отъезда начали тщательную подготовку к этой наиболее ответственной и трудной части нашей экскурсионной работы.

Две причины заставили нас при выработке маршрута остановить свой выбор на Хибинских горах: во-первых, основной вопрос, поставленный нашей экскурсии,— знакомство с главными чертами природы полярного мира могло быть проведено с гораздо большим успехом в центральных частях Кольского полуострова, чем на побережье океана, где слишком сильно сказывается влияние Гольфстрема, во-вторых, нас привлекали геологические и минералогические богатства этого массива, представляющие собою совершенно особую, может быть, нигде более не повторяющуюся картину.

Со времени проведения Мурманской дороги Хибины неоднократно посещались школьными экскурсиями, но редко для этого уделялось более одного дня. Понятно, что в такой короткий срок было абсолютно немыслимо составить сколько-нибудь ясное представление о массиве. Приходилось ограничиваться подъемом на ближайшие к станции холмы, едва поднимающиеся над лесной зоной, и лишь издали полюбоваться на снеговые вершины. Значительной долей удачи наши хибинские экскурсии обязаны прекрасно разработанным и предусмотренным до мельчайших деталей маршрутам, выработку которых любезно взяли на себя старший хранитель Минералогического музея Всесоюзной Академии Наук В. И. Крыжановский и академик А. Е. Ферсман, за что мы и приносим им глубокую благодарность.

Хибины—это совершенно особый минеральный мир. Здесь все необычайно и странно. Самые обычные минералы, которые мы привыкли встречать повсюду, или вовсе отсутствуют на Хибинах, или же являются большой редкостью. Зато здесь часто приходится наталкиваться на целые россыпи редчайших соединений циркония, титана или редких земель. Об этом крайнем своеобразии минералогического состава массива узнаешь еще издали, только приближаясь к горам. Пески, устилающие почти все пространство восточного берега озера Имандры и представляющие собою мелкие обломки снесенных с гор минералов, имеют непривычный голубовато-зеленый цвет, и напрасно мы стали бы искать в них обычные составные части наших песков.

Естественно возникает вопрос, не слишком ли сложна минералогия и геология Хибин для экскурсионной работы слабо подготовленных школьников, если даже специалисты при первом посещении Хибин чувствуют себя как в лесу. Но присматриваясь внимательнее к минералам, слагающим породы и жилы Хибинских гор, не трудно убедиться, что из всех 85 минеральных видов, обнаруженных здесь экспедицией академика А. Е. Ферсмана, широко распространены лишь какие-нибудь полтора, два десятка, разбираться в которых можно уже без особого труда, особенно в том случае, если предварительно они были просмотрены и изучены на хороших образцах в музее. Наконец, имея только общую подготовку, можно, пользуясь хибинскими объектами, с исключительной наглядностью выявить общие закономерности минералообразования, или на исключительно грандиозных объектах проследить работу ледников, рек и т. п. Громадные, более 2 метров в поперечнике, богатейшие пегматитовые жилы, отдельные кристаллы в несколько дециметров, прекрасные радиально-лучистые стяжения так называемых “солнц” — вот те объекты, с которыми приходится встречаться экскурсанту в Хибинах. Экскурсия от берегов оз. Имандры к центральным частям массива дает возможность с поразительной наглядностью наметить строгую закономерность в распределении отдельных минеральных группировок и горных пород, позволяя воссоздать стройную картину последовательного развития массива, начиная с первых внедрений огненно-жидкой магмы в толщу метаморфизированных и осадочных пород Кольского щита, и кончая выносом мелкого обломочного материала к берегам озера Имандры и последующей переработкой его почвенными растворами.

Геологическая экскурсия на Хибины.

В самом центре Кольского полуострова, под 67°35'— 67° 55' с. ш. и 3° 56'—4° 41' в. д. от Пулкова, между двумя живописными озерами—Имандрой и Умпъявром, возвышается Хибинский горный, массив. Занимаемая им площадь определяется в 1115 кв. км, а отдельные вершины достигают 1200—1250 м над уровнем моря. Последнее обстоятельство заставляет считать Хибинские горы третьими по высоте в Европейской части СССР, следующими за Кавказом и Уралом.

По своему петрографическому составу Хибины, равно как и соседний массив Луявр-урта, резко отличаются от окружающей местности. Большая часть Кольского полуострова представляет собою продолжение Фенно-Скандинавского щита, сложенного преимущественно гранито-гнейсами и кристаллическими сланцами. Более поздние осадочные породы, некогда покрывавшие полуостров, сейчас сохранились лишь в виде небольших лоскутков по его краевым частям.

Возвышающиеся в центре Кольского полуострова Хибинские и Ловозерские тундры (Тундрами на севере называют всякие пространства, лишенные леса) образованы различными разностями нефелинового сиенита—горной породы, образовавшейся при застывании богатой щелочами магмы. Крайнее своеобразие минералогического состава Хибинских гор обусловливается совершенно особым подбором встречающихся здесь химических элементов. В приведенной таблице указаны элементы, обнаруженные в хибинских породах и расположенные в порядке их важности.

I. О, Na, Mg, Al, Si, Ca, Ti, Fe, Zr.

II. F, P, CI, K, Mn, TR.

III. H, C, S, Cu, Mo, Pb.

IV. V, Y, Nb, Th, Та, Sr, Ba.

В качестве элементов, характеризующих массив, следует указать на Na, Ti и Zr. Эта группировка не единична, мы встречаемся с нею в других щелочных массивах Гренландии, Христиании, Арканзаса или Ильменских гор Урала; только Хибины являются самым грандиозным из этих массивов и должны рассматриваться как самый большой в мире щелочной массив.

По взглядам финского геолога В. Рамзая, посвятившего много труда изучению щелочных массивов центральной Лапландии, Хибинские и Ловозерские тундры надо рассматривать как огромные лакколиты, внедрившиеся в окружающие породы в девонское и последевонское время. Прорвав толщу древних архейских пород, щелочная магма приподняла в виде купола вышележащие породы и в таком виде застыла. Благодаря покрову из осадочных и метаморфических пород, главная часть поднявшейся из глубин магмы застывала спокойно, образуя крупнозернистые разности нефелинового сиенита с беспорядочно расположенными кристаллами, называемыми нормальными хибинитами.

Здесь мы наблюдаем следы первых моментов кристаллизации, когда из нагретой до 1000°— 1100° магмы начали выделяться один за другим, отдельные минералы, плавая в еще полужидкой массе. В расположенных выше горизонтах магмы, лежащих ближе к поверхности лакколита, где остывание шло несколько быстрее и под меньшим давлением, возникали породы с более мелким зерном, нередко получая сланцеватое гнейсовидное строение. Одновременно с этим в массиве совершались глубокие химические процессы, следствием которых явилось неравномерное распределение элементов. Минералы, содержащие Fe, Ti и Zr, оказались вынесенными к периферии, в то время как участки, богатые полевыми шпатами и элеолитом (нефелином), сохранились в наиболее глубоких частях массива.

Остывание сопровождалось образованием мощных трещин и разломов, большая часть которых ориентирована параллельно краям массива. По этим трещинам из глубины поднимались новые количества магмы, давая начало мелкозернистым разностям нефелиновых сиенитов. Еще не вполне охладившаяся, вязкая основная порода частично увлекалась новыми движущимися потоками магмы, приобретая вдоль стенок таких трещин флюидальное (струистое) строение. По меньшим трещинам и пустотам, приуроченным к поверхностным частям лакколита, шло образование тесно связанных с основной породой пегматитовых жил. В сложном процессе почти одновременной кристаллизации выделялись здесь, часто прорастая друг друга, редчайшие минералы. Наряду с прекрасными чисто белыми или зеленовато-голубыми пластинками полевых шпатов выкристаллизовывались гигантские, черные как уголь, энигматиты, содержащие Ti, вишнево-красные цирконосиликаты — эвдиалиты и тонкие шелковистые иголочки зеленого эгирина собирались в прекрасные радиально-лучистые “солнца”.

Не менее интенсивные реакции протекали в зоне контакта — на границе соприкосновения щелочной магмы с прикрывающими породами. Под влиянием страшного жара и выделяющихся из магмы газов прилегающие песчаники, сланцы и гнейсы стали совершенно неузнаваемы. Изменился от вплавления инородных тел и сам нефелиновый сиенит. Главная его составная часть—нефелин, здесь становится редок и даже вовсе исчезает. Зато появляются отсутствующие обычно слюды. В трещинах и пустотах, образовавшихся здесь, возникают мощные пегматитовые жилы особого контактового типа. В этих жилах встречаются особенно редкие минералы, как, например, титанат— лопарит или новый, открытый экспедицией академика А. Е. Ферсмана, титаносиликат—рамзаит, наконец, другой титаносиликат — нептунит.

Среди выделявшихся из магмы газов крупную роль приходится приписать Cl, F и H₂O.

Постепенно понижается температура. Ниже 400° выделяющиеся пары воды начинают переработку ранее образовавшихся минералов. Возникают громадные скопления белых или слабо-розоватых, тонко-игольчатых цеолитов.

При дальнейшем охлаждении выпадают, крайне редкие на Хибинах, желтый кремень и кальцит.

Но на этом еще не заканчивается химическая жизнь горного массива, еще неоднократно прорываются новые потоки магмы, образуя жилы и дайки мелкозернистых темных пород. Центральные части массива особенно богаты такими позднейшими внедрениями.

Может быть даже, временами, магма вырывалась на поверхность и застывала здесь в виде лавового покрова. Но постепенно прекратились извержения, остыла и затвердела магма, окончилось выделение газов и только из термальных источников продолжали отлагаться скопления желтого кремня.

Бурная история, которую пережил массив в моменты своего формирования, оставила в нем глубокие следы. Целая сеть провалов и трещин пересекала его, разбив на три отчетливо выраженных кольца, сообщив массиву характерный вид подковы, обращенной выпуклостью на запад. Сходные очертания получил и соседний щелочной массив Луявр-урта.

В расположении отдельных минеральных групп Хибинского массива можно наметить строгую закономерность. Снаружи идет кольцо контактовых месторождений минералов; такие же контактовые образования известны и в центральных частях массива, в наиболее повышенной его части. Затем следует полукольцо месторождений богатых титановыми и цирконовыми минералами, при чем в более глубоких частях массива обнажаются породы с выделением эвдиалита и редкоземельных силикатов, тогда как на вершинах плато преобладают пустоты, заполненные энигматитом. Далее, по разломам долин Кукисвума получают широкое развитие цеолиты с апатитом. На вершинах внутреннего кольца имеются выходы флюоритово-полево-шпатовых жил и, наконец, на внутренних скалах третьего кольца широко распространен золотистый сфен.

Бурные моменты формирования Хибин сменились длительным периодом покоя в течение долгого континентального периода, продолжавшегося от карбона до начала ледниковой эпохи. В этот громаднейший промежуток времени совершалось непрерывное разрушение массива. Верхняя покрышка древнего лакколита при этом оказалась смытой, а тектонические трещины разработаны реками в глубокие долины.

В связи с общим охлаждением, наступившим в ледниковую эпоху, Хибинский массив покрывается льдом. Первоначально образуются долинные ледники, занимающие прежние русла рек и тектонических трещин. С увеличением мощности ледяного покрова отдельные ледники сливаются между собою и, наконец, образуют один общий покров материкового льда.

Надо думать, что первоначально наиболее высокие вершины возвышались надо льдом в виде нунатаков, но постепенно, в связи с ростом мощности льда, скрылись и они.

Движущиеся массы материкового льда совершали громадную разрушительную работу, особенно в том случае, если на пути их встречались какие-либо препятствия. Главное направление движения льда было с С.-З. на Ю.-В., вследствие чего западные склоны Хибин пострадали гораздо сильнее восточных.

Валуны нефелинового сиенита, захваченные льдом на Хибинских и Ловозерских горах, оказались рассеянными на громадной площади северо-восточной части СССР.

С новым улучшением климата материковый лед разбился на ряд отдельных самостоятельных центров оледенения. Опять по широким долинам Хибинских гор медленно ползли ледниковые языки, преобразуя их в широкие корытообразные троги и нагромождая у подножья гор груды моренного материала. Надо думать, что на Хибинах ледники держались долго, много дольше, чем в других частях полуострова, но, наконец, стаяли и они (Есть основания полагать, что север СССР испытал несколько оледенений, чередующихся с соответствующими более теплыми межледниковыми эпохами, во время которых ледники сильно сокращались или даже вовсе стаивали).К этому времени массив имел почти такой же вид, как и сейчас.

Двумя глубокими бороздами он разбивался на три отчетливых кольца, хранящих на себе следы первых моментов формирования гор. Только теперь эти узкие трещины и провалы были превращены ледниками в широкие троги, по дну которых извиваются бурные горные речки. По склонам гор нагромоздились целые хаосы из обломков скал, да громадные цирки врезались в толщу массива, придавая Хибинам совершенно особый, непохожий на другие горы, облик.

Набросав самыми общими чертами геологическую историю Хибинских гор, мы постараемся выяснить, поскольку отдельные моменты их развития, равно как и основные черты полярного ландшафта, могут быть демонстрированы на экскурсионном материале, для чего разберем примерную геологическую экскурсию от ст. Имандры, через гору Маннепахк на вершину Путеличорра (см. карту).

Экскурсия на Путеличорр.

Непосредственно со станции Имандры, перед экскурсантами открывается прекрасная панорама главных перевалов северной части Хибинских гор (рис. 10).

Широкая долина системы Идич-иока позволяет видеть далекие, покрытые вечными снегами, плоские вершины Часначорра. Громадные цирки врезаются в массив, обрываясь совершенно отвесными обрывами.

Дальность расстояния скрадывает краски, сообщая угрюмому массиву чистейший лиловато-голубой тон, чем достигается впечатление необычайной легкости и воздушности. В северной части громадного снежного плато замечается резкое понижение, это главная дорога в сердце Хибин — Чорргорский перевал, расположенный в верховьях Идич-иока. Впрочем, самого перевала не видно, он скрыт от нас ближайшими, покрытыми лесом, холмами, из-за которых поднимается куполовидная каменистая вершина. Здесь начинается гора Маннепахк, куда лежит наш путь. Около двух километров приходится итти лесной зоной. Это самая трудная и в то же время самая скучная часть пути. Лишь изредка попадаются низкие, выступающие скалы плотной, зеленовато-голубой породы — это сильно измененные, благодаря воздействию раскаленной магмы, порфириты.

Зеленая окраска этих пород обусловливается присутствием большого количества тонких чешуек зеленого хлорита и мелких кристалликов тоже зеленого эпидота.

В виде отдельных глыб здесь можно встретить так называемый зеленый сланец, сильно смятый в складки. Он тоже относится к свите тех пород, которые претерпели глубокие механические и химические изменения, когда поднявшаяся из глубины раскаленная щелочная магма образовала Хибинский лакколит.

То и дело приходится перебираться через небольшие гряды, сложенные из рыхлого материала с громадными валунами нефелинового сиенита — это конечные морены, отложенные здесь отступающими ледниками. Подъем, первоначально слабый, постепенно становится круче, лес немного редеет, по обнажениям ручейков продолжают попадаться все те же зеленые порфириты. На высоте 120 м над Имандрой располагается контактовая зона— полоса соприкосновения древних, сильно измененных, пород с основной породой, слагающей массив, нефелиновым сиенитом. Как примыкающие к контактовой полосе породы, так и нефелиновый сиенит сильно изменены. Граница между ними отмечена довольно широкой, почти черной прослойкой. Как раз в приконтактовой полосе Маннепахка экспедицией академика А. Е. Ферсмана были встречены своеобразные жилы, представляющие по большей части заполнение пустот и трещин в контакт метаморфической породе.

Среди минералов, найденных здесь, особого внимания заслуживает открытый в1921г. рамзаит (см. таблицу для определения минералов), имеющий вид черно-коричневых кристаллов с сильным блеском на плоскостях спайкости и лопарит в виде кубических кристаллов черного цвета с металлическим блеском, обнаруженный еще В. Рамзаем.

К сожалению, работа в контактовой зоне сопряжена с большими трудностями. Естественных обнажений мало, скалы густо покрыты мхом, лишайниками и поросли лесом, или представляют такие нагромождения обрушившихся сверху глыб, что добраться до коренной породы нет ни малейшей возможности.

Нужны тщательные систематические поиски, иначе можно пройти мимо интереснейших объектов, совершенно не подозревая, что под тонким покровом мха и лишайников скрываются редчайшие соединения титана. Выше начинается каменистая тундра, растительность редеет и, наконец, мы вступаем в полосу каменных хаосов.

Попадающиеся под ногами обломки скал убеждают нас в том, что мы находимся уже в области развития нефелиновых сиенитов.

Поражает удивительно правильная форма отдельностей этой породы, имеющая вид громадных параллелепипедов. Странное впечатление оставляют эти громадные каменные поля, загроможденные как-будто искусственно приготовленными пьедесталами для каких-то коллосальных памятников.

Издали порода кажется однородной серой окраски, но, приглядываясь к ней ближе, нетрудно заметить среди широких табличек белого полевого шпата квадратные зерна нефелина зеленовато-серой окраски. При выветривании породы нефелин разрушается скорее полевых шпатов и образует матово-серые углубления. Ходить по такой шероховатой поверхности скал легко, ноги не скользят даже при крутых подъемах, но зато те же самые острые выступы полевых шпатов с невероятной быстротой, как рашпилем, стачивают подошвы и каблуки сапог.

В промежутках между светло-окрашенными минералами видны блестящие черные призмы и иголочки. Если этот минерал поскоблить ножом или провести им черту по белой неглазурованной фарфоровой пластинке, то можно заметить, что порошок этого минерала имеет отчетливую зеленую окраску. Последнее обстоятельство указывает, что перед нами минерал эгирин ранней стадии выделения (первой генерации: эгирин I).

Если черта или порошок минерала оказываются серого цвета, то мы имеем арфведсонит (см. таблицу для определения минералов).

Кое-где в породе можно заметить очень мелкие зернышки малиново-красного цирконосиликата — эвдиалита. Породу можно считать крупно зернистой, отдельные кристаллы достигают здесь величины 3—5 см. Финский геолог В. Рамзай, исследовавший Хибинский массив в конце прошлого столетия, дал этой разности нефелинового сиенита название нормального хибинита. Заметим, что хибинит следует рассматривать как породу, образовавшуюся в ранние стадии развития хибинского лакколита.

Крупность зерна указывает на медленное, спокойное остывание под толщей вышележащих масс изверженных и осадочных пород.

Присматриваясь к очертаниям отдельных кристаллов, составляющих породу, мы можем наметить основные черты последовательности выделения минералов.

Светлые минералы (полевые шпаты, нефелины) можно считать выделившимися значительно ранее цветных (эгирин, арфведсонит, эвдиалит). Поднимаясь выше по склону Маннепахка, можно заметить постепенное уменьшение величины зерна во встречающихся здесь хибинитах.

В небольшой лощине перед последним пиком Маннепахка начинают попадаться значительные пегматитовые жилы. Еще издали замечаешь их по зеленоватой окраске, отличающейся от общего серого тона хибинита. Коренного выхода жилы не видно, она вся погребена под мощным слоем обломков слагающей ее породы. Значительную часть хибинских жил можно видеть именно в виде таких элювиальных россыпей.

Преобладающим тоном жил здесь являются полево-шпатово-эгириновые. Между крупными белыми или слабо зеленоватыми кристаллами полевого шпата и элеолита выделился эгирин в виде тонких с шелковистым блеском иголочек темнозеленого цвета, собранных радиусами вокруг определенного центра. Таким радиально-лучистым скоплениям эгирина дали название эгириновых солнц и, действительно, эти громадные стяжения в свежем расколе, при ровном свете полуночного солнца, представляют удивительно красивую картину и вполне оправдывают свое название.

Кристаллы полевого шпата, попадающиеся здесь, нередко достигают величины от 6 до 15 см, имеют правильную форму и блестящие ровные грани. Иголочки эгирина выполняют, обычно, пространство между отдельными кристаллами полевого шпата, из чего можно заключить, что, при образовании этих жил, первоначально выделились полевые шпаты и элеолиты (нефелин), ничто не мешало их росту, отчего они и получили вид прекрасных крупных кристаллов. Эгирин выделялся значительно позднее и потому мог выполнить только оставшееся между кристаллами полевого шпата пространство. С эгирином мы уже встречались в начале нашего пути, но тот минерал, имеющий вид крупных черных столбиков или игл, относился к ранним стадиям кристаллизации магмы (эгирин I — первой генерации). Радиально-лучистые игольчатые стяжения зеленого эгирина соответствуют более позднему моменту остывания и носят название эгирина II (эгирин второй генерации).

Момент образования эгирина II характеризуется вообще в Хибинских горах глубоким изменением физико-химического режима магмы.

Он отвечает не только значительным ускорениям процессов кристаллизации, но и неустойчивостью ранее образовавшихся минералов и появлением новых, способствующих образованию минералов, деятелей. Весьма вероятно, что в этот момент, в связи с прорывом магмы к поверхности, быстро падает давление, ранее бывшее в магме довольно значительным, начинается усиленное выделение газов, заключенных в магме, а вместе с ними вынос и некоторых уже возникших минералов. Следы всех этих процессов можно подметить, внимательно изучая обломки, слагающие аллювиальную россыпь пегматитовой жилы. Среди больших стяжений эгириновых солнц изредка можно встретить небольшие пустоты, имеющие вид трехлопастных елочек. Размеры этих образований колеблются от 1 до 10 см в длину и от 0,3 до 4 см в ширину. Исследования академика А.Е. Ферсмана показали, что эти пустоты были некогда заполнены минералом, представлявшим собою особую разность углекислого кальция, выделившимся из магмы при большом давлении в ранние моменты остывания (обыкновенный кальцит всегда выделяется только из водных растворов). Очевидно, рост кристаллов протекал настолько быстро, что образовались только скелетные формы, напоминающие по форме елочки.

При последующем выделении эгирина II елочки углекислого кальция оказались охваченными со всех сторон плотным войлоком эгириновых солнц. Наступившее вслед за этим значительное понижение давления вызвало разложение и вынос елочек магматического кальцита, устойчивого только при высоком давлении и температурах выше 970°. Таким образом, встречающиеся среди эгириновых солнц пустоты в форме елочек представляют собою только отпечаток бывших здесь скелетных образований магматического кальцита, названного А. Е. Ферсманом элатолитом (елка-камень).

Поднимаясь выше, замечаем, что жилы начинают попадаться чаще. Кроме полевых шпатов и эгирина I и II генерации в них встречаются громадные выделения тяжелого энигматита (редкий, еще очень мало изученный, содержащий Ti алюмо-ферри-силикат), напоминающий своим видом каменный уголь. Нередко энигматит образует прекрасные кристаллы, но гораздо чаще попадается в виде неправильных выполнений пустот. В отличие от эгирина I и арфвед-сонита энигматит в виде порошка имеет красно-бурую окраску, а в расколе напоминает каменный уголь своим характерным жирным блеском. Попадаются здесь и кристаллы арфведсонита (одна из богатых Na роговых обманок), имеющие вид довольно крупных столбчатых кристаллов, напоминающих эгирин I, но отличающихся цветом черты.

Пользуясь указанными признаками, уже при сборе, в горах, можно без труда разобраться в этих, довольно близких по внешнему виду, минералах (см. таблицу для определения минералов). Интересны попадающиеся здесь полевые шпаты — амазониты, они достигают громадной величины, часто хорошо образованы и имеют прекрасную зеленовато-голубую окраску.

С главной вершины Маннепахка (около 700 м) приходится спуститься метров на 100 — 150 и по узкой перемычке, образовавшейся благодаря врезавшимся с двух сторон в гору циркам, добраться до подъема к первой вершине Путеличорра, поднимающейся в виде гигантского, покрытого снегом, гребня.

Дорога становится труднее, все время приходится итти по каменным хаосам, а подъем становится все круче. То и дело на пути встречаются обширные снежные поля с располагающимися под ними каменными реками и грязевыми потоками.

Нагретый солнечными лучами снег подтаивает, особенно в соседстве с выступающими скалами, и нередко проваливается под тяжестью экскурсантов. Временами приходится перебираться по снежным мостам, под которыми слышится шум потока.

После целого ряда небольших спусков и следующих за ними новых подъемов, мы, наконец, добираемся до острого гребня первой вершины Путеличорра. Оглядываясь на юг, замечаем, что первая цепь гор, или первое кольцо, осталось уже позади. Целая система долин отделяет ее от следующей гряды. Вершина Путеличорра относится уже к этому второму кольцу, в чем мы убеждаемся, присматриваясь к окружающим нас скалам.

Порода, из которой сложена эта гора, а с нею и вся цепь среднего полукольца, заметно отличается от знакомого нам нормального хибинита. Зерна, слагающие породу, мельче, кристаллы полевых шпатов имеют пластинчатый вид и вытянуты в одном направлении, сообщая породе подобие сланцеватости. Что касается минералогического состава, то здесь мы встречаем те же минералы, что и в нормальном хибините, только вишнево-красный эвдиалит с близкими к нему эвколитом и мезодиалитом содержится здесь в значительно больших количествах, да виднеются золотистые блестки и иглы еще очень мало изученного, встречающегося только на Хибинах и Луявр-урте, лампрофиллита. Эту породу петрографы называют лейстовым хибинитом.

Среди встречающихся здесь жил преобладают содержащие эвдиалит и энигматит (часночоррский тип жил).

Тут нередко попадаются крупные кристаллы энигматита с хорошо образованными гранями, позволяющие отнести их к триклинической системе. Эвдиалит, напротив, в виде правильных кристаллов, редок, преобладают скопления, выполняющие пустоты.

Цвет минерала несколько варьирует от ярко-розового (эвдиалиты) до буро-красного (эвколит). Отдельные участки жил сильно обогащены кристаллами лампрофиллита, имеющими вид отдельных золотистых пластинок с прекрасно выраженной спайностью до 4 см. длиной, или радиально-лучистых образований—солнц. Светлые минералы представляют преимущественно полевые шпаты и элеолит (нефелин); к цветным минералам необходимо добавить эгирин I и 11, а также зерна титанистого железняка — ильменита, почти черного цвета с сильным металлическим блеском.

Рис. 11. Грязевые подушки на склонах Путеличорра.

Осматривая попадающиеся на пути жилы и производя сборы минералов, добираемся до; глубокой лощины, отделяющей первую вершину Путеличорра от второй.

Спуск труден и крут, склоны покрыты снегом, обледеневшим с поверхности. То там, то здесь из-под снега выступают острые скалы, около них снег подтаял и ноги часто глубоко проваливаются. В лощине целый хаос из нагроможденных друг на друга скал. Наталкиваемся на громадные аллювиальные россыпи пегматитовых жил. Попадаются поражающие своими размерами скопления эвдиалита. Ярко блестят на солнце пластинки лампрофиллитов. Начинается опять подъем на вторую, самую крутую вершину Путеличорра. Сперва приходится карабкаться по громадной осыпи, состоящей из нагроможденных обломков скал, и переходить целую серию снеговых полей, порой настолько обледенелых, что приходится молотком выбивать ступеньки. Местами встречаются грязевые потоки и подушки, при переходе через которые ноги глубоко вязнут в полужидкой грязи (рис. 11). Сильно растянувшись, медленно поднимаемся на вершину. Дорога становится легче, идут большие снежные поля, покрытые настом.

Наконец мы на вершине, представляющей обширное совершенно ровное плато, покрытое толстым слоем снега. Лишь кое-где из-под снежного покрова поднимаются отдельные скалы. Приглядываясь к ним ближе, замечаем, что они сложены из еще более мелких зерен, но главные составные части остаются те же. Мы находимся сейчас вблизи верхней покрышки древнего лакколита. В настоящее время от нее не осталось и следа, но, развитые здесь мелкозернистые породы красноречиво говорят нам об образовании их вблизи приконтактовой зоны под сравнительно небольшим давлением. Наконец, ту же мысль подтверждает и значительное обеднение элеолитом (нефелином) мелкозернистой породы, явление, которое мы уже отмечали в зоне нижнего контакта.

Рис. 12. Долина Куниока.

На соседних, более высоких вершинах (Кукисвумчорр, Риессчорр и др.), сохранились даже небольшие участки, непосредственно связанные с верхним контактом безнефелиновых разностей нефелинового сиенита, сильно обогащенных слюдой. Однако, полоса непосредственного контакта с древними осадочными породами, некогда прикрывавшими лакколит, не сохранилась нигде.

Проваливаясь в глубокий снег, прыгая с камня на камень, медленно добираемся до восточного склона горы, круто, местами почти отвесно, обрывающегося в долину р. Куниока. Лопари называют ее долиной Кукисвума, что означает “Долина долин”, и, действительно, это главная и притом наиболее удобная дорога, прорезающая весь массив с севера на юг. Исследованиями экспедиции ак. А. Е. Ферсмана было установлено, что эта долина представляет собою громадный раскол, образовавшийся в одну из ранних стадий формирования Хибинских гор. Впоследствии эта тектоническая трещина служила ложем громадному долинному леднику, превратившему ее в прекрасный ледниковый трог. Теперь по дну долины протекает река Куниок (рис. 12).

Рис. 13. На вершине Путеличорра (1000 м).

С вершины Путеличорра, возвышающейся почти на километр над уровнем Имандры, река кажется тоненькой переливающейся на солнце ниточкой. На противоположной стороне возвышаются гигантские снеговые вершины Риесчорра и Кукисвумчорра—самые высокие и неприступные точки Хибин. Это последнее, внутреннее кольцо, за ним начинается спуск в болотистую низину р. Тульи. Еще дальше на востоке блестит поверхность Умп-явра, а за ним четким голубым силуэтом поднимаются далекие, покрытые снегом, вершины Ловозерских тундр. Вершины Путеличорра — один из удобнейших пунктов для ознакомления с орографией и общим ландшафтом Хибинских гор.

Еще при первом знакомстве с массивом, когда поезд только приближается к нему, невольно обращаешь внимание на совершенно плоские, как будто искусственно выравненные вершины. Глубокие снега, покрывающие горные плато, скрадывают даже небольшие неровности поверхности и создают впечатление идеальных столовых гор. Отсюда же, с вершины Путеличорра, представляющей также горное плато, эта особенность хибинского ландшафта выступает особенно отчетливо (рис. 13.)

Рис. 14. Вид на Часначорр из долины Петрелиуса.

Резкими, порою совершенно отвесными стенами, высотою 300 — 400 м, обрываются эти плоские вершины вниз, придавая Хибинским горам крайне причудливый, сказочный вид, резко отличающий этот массив от округленных и сглаженных форм соседних Чуны- и Мончи-тундры, возвышающихся на западном берегу озера Имандры.

Ни одного острого пика, ни одной скалы не поднимается над плоскими и ровными, как стол, вершинами. Все выровнено и сглажено под один уровень (рис. 14).

Невольно представляется грандиозная работа мощного скандинавского ледника, срезавшего верхние части гор и рассеявшего валуны нефелинового сиенита по всей северовосточной части СССР. Несомненно крупную роль сыграла здесь и способность нефелинового сиенита давать прекрасные отдельности с особенно отчетливо развитыми горизонтальными поверхностями. Второстепенная отдельность, вертикальная, выраженная менее отчетливо, способствовала образованию крутых, порою почти отвесных обрывов и склонов долин. Причину раскалывания на указанные отдельности приходится искать в своеобразных условиях остывания магмы под толщей приподнятых осадочных пород.

Рис. 15. Водораздел долины Куниока.

Главными путями, по которым с берегов Имандры удается проникнуть в центральные части массива, являются громадные, прекрасно развитые долины рек (например, системы Идичиока или Лутнермайока). Здесь, при первом взгляде бросается в глаза несоответствие между невероятно широкой долиной и ничтожной величиной протекающей по ней речки, которая вздувается только в период таяния снегов или после сильных дождей. Несомненно, мы опять сталкиваемся со следами древнего оледенения. Только мощные долинные ледники могли образовать эти широкие с плоским дном и почти отвесными склонами корытообразные долины. Прекрасная сохранность этих древних ледниковых трогов стоит, вероятно, в тесной связи с сравнительно недавним исчезновением отсюда ледников (рис. 15). При отступании материкового льда, шапкой покрывавшего Кольский полуостров, отдельные ледники на некоторое время задержались на вершинах горных массивов (Хибин, Луявр-урта, Мончи, Чуны и т, д.). Эти-то местные оледенения и способствовали преобразованию узких речных долин и тектонических трещин в широкие ледниковые троги. По исследованиям финского геолога Таннера, ледники могли здесь сохраняться очень долго и окончательно исчезнуть лишь во время существования в Балтийском бассейне так называемого Литоринового моря, давность которого по исчислениям шведского ученого Де-Геера определяется всего в 6000—8000 лет и совпадает с первым появлением в северо-западной части СССР уже довольно высокой культуры каменного века (Арктическая культура Brogger’a).

Рис. 16. Висячие долины в верховьях реки Лутнермайока.

При таком допущении понятной становится удивительная сохранность Хибинских трогов, лишь в слабой степени затронутых процессами последующего выветривания, несмотря на незначительную стойкость основной породы массива. Спускающиеся в главную долину притоки часто представляют характерные для ледниковых трогов “висячие долины” (рис. 16), благодаря которым возникают порядочные водопады как раз при впадении притока в главную долину. В нижнем течении всех больших хибинских рек можно встретить прекрасно образованные конечные морены, пересекающие долины в поперечном направлении. Здесь реки обычно разбиваются на целую серию рукавов и образуют довольно значительные водоскаты. Подобные же моренные цепи опоясывают массив со всех сторон и попадаются на всем протяжении от берега Имандры до начала подъема. Среди валунов в этих моренах часто можно найти образцы пород, не встречающихся на Хибинах и принесенных сюда материковым льдом из соседних районов. Попадаются среди притоков и совершенно иные долины, узкие, с почти отвесными стенками-щелями, прорезающие массив. Последний тип долин, называемый геологами V-образными (в отличие от разработанных ледником широких U - образных долин), обусловливается уже целиком деятельностью текучей воды. К V-образным долинам близко подходят мрачные ущелья (в роде ущелья Рамзая (рис. 17) или Юм-Егорра), лишенные водных потоков на дне, образование которых надо поставить в связи с тектоническими процессами и, может быть, последующим въеданием фирновых полей.

Рис. 17. Ущелье Рамзая.

Все речные долины или троги оканчиваются в своих верховьях громадными поразительно извилистыми цирками. Эти характерные формы рельефа Хибинских гор стоят в тесной связи с общими климатическими условиями края. В западинах и понижениях, куда редко заглядывают лучи солнца, на склонах высоких горных плато, скопляющийся за зиму снег может сохраняться в течение всего лета. Около подобных снежных полей совершается особенно энергичная разрушительная работа. Температура здесь в течение всего лета держится около 0°. Снег то подтаивает, то замерзает вновь и в связи с этим дробит горную породу. Проникая в мельчайшие трещины и поры между отдельными кристаллами, затем замерзая и увеличиваясь в объеме, вода разрывает породу, превращая ее в дресву (щебень). Благодаря этому процессу снежное поле постепенно углубляет первоначальную западину, преобразует ее в глубокую котловину и, наконец, в цирк с крутыми или даже совершенно отвесными стенками, достигающими в отдельных случаях несколько сот метров высоты. Подобных цирков в Хибинских горах множество, среди них совершенно отчетливо можно наметить различные стадии образования этих крайне своеобразных и, вместе с тем, характерных для полярного ландшафта форм рельефа. Некоторые цирки так переуглублены, что у основания их образуются небольшие озера. Мрачные, круто обрывающиеся, пересеченные сетью трещин, стены цирков с белыми, радиально расположенными полосами снега в сочетании с синеющими озерами, на которых яркими пятнами рисуются зеленоватые льдины, сообщают хибинским ландшафтам совершенно исключительную живописность (рис. 18).

Рис. 18. Цирки Путеличорра.

Нередко два цирка, въедающиеся в горный массив с противоположных сторон, сходятся своими вершинами и образуют в этом месте сильно пониженную седловину, по обеим сторонам которой длинными языками протягиваются нагромождения из осыпавшихся сверху скал.

Таков обычный тип хибинских перевалов. Весьма возможно, что некоторые из них развились из тектонических трещин, на что указывает их географическое положение и ориентировка, а некоторые из них впоследствии были подвергнуты ледниковому выпахиванию. Переход через такие перевалы часто оказывается весьма трудным, благодаря крутизне склонов и малой устойчивости обломков обрушившихся скал, образующих ту гигантскую лестницу, по которой приходится взбираться вверх.

С первых же шагов вглубь Хибинского массива приходится наталкиваться на колоссальные каменные россыпи. Целыми километрами приходится иногда прыгать с камня на камень, то взбираясь на валы из остроугольных глыб, то спускаясь в западины. Но если в долинах такие каменные хаосы встречаются только участками, то на плоских вершинах они устилают почти все пространство. Это настоящие каменные моря из беспорядочно нагроможденных каменных глыб. Не будь здесь обширных фирновых полей, передвижение было бы затруднено до крайности. Отсюда, с вершин, длинными языками спускаются в долины каменные потоки. Глубоко под камнями слышится журчание воды, сбегающей со склонов. Повторные замораживания и оттаивания способствуют не только разрыхлению породы, но и вызывают, вследствие так называемого “морозного сдвига”, постепенное смещение глыб вниз по склону. Полное отсутствие растительности на поверхности таких каменных рек указывает на продолжающееся в настоящее время медленное сползание камней. В противоположность отложенным водою щебневым наносам, каменные потоки всегда лежат не в долинах, а на склонах гор. Часто полосы камней чередуются с полосами более тонкого щебенного материала, сообщая склонам гор характерную для полярных ландшафтов полосатость.

Еще более поразительную картину представляют так называемые “каменные сети”, образующиеся под влиянием мороза. На значительном протяжении земная поверхность оказывается разбитой на довольно правильные шестиугольники размером от 50 см до 1,5 м. Несколько углубленные контуры шестиугольников резко очерчены скоплениями камней, в то время как средняя, немного выпуклая часть гексагонов образована сравнительно тонким материалом. Раскапыванием можно обнаружить, что кольцо из камней продолжается и под землей до глубины 0,5 м и более, образуя таким образом род цилиндра, сложенного из каменных глыб и заполненного более тонким щебневым материалом (рис. 19).

Рис. 19. “Каменные сети” в долине р. Лутнермайока.

Подобные образования, известные на Медвежьем острове, на Новой Земле и особенно детально изученные Хёгбомом и Нансеном на Шпицбергене, объясняются чередующимися замерзанием и таянием грунта, лежащего на вечной мерзлоте.

При этом напитанная водой порода, замерзая, сильно расширяется и выпирает рассеянные в ней камни на поверхность, а так как она поднимается при этом небольшим сводом, то при оттаивании выпертые на поверхность камни скатываются вниз к наружному кольцу гексагонов. Приведенное объяснение этого явления разделяется далеко не всеми учеными и нуждается для своего разрешения еще в дальнейшем изучении. Образуя совершенно правильные шестиугольники на горизонтальной поверхности, каменные сети начинают деформироваться в случае даже небольшого уклона. На склонах сети сильно искривляются, вытягиваются в длинные полосы, преобразуясь в упомянутые выше ленты каменных и щебневых потоков. Часто вытянутые по склонам шашки каменных сетей образуют подобие земляных подушек, окруженных с нижней стороны отчетливой гирляндой камней (flutit по Рамзаю). Эти земляные подушки с гирляндами камней сильно затрудняют подъемы, так как нога ступившего на них глубоко проваливается в полужидкую, тестообразную массу напитанного водой плывуна (рис. 11).

Несколько реже попадаются, также еще недостаточно изученные, полигональные почвы, состоящие из небольших слабо выпуклых шестиугольников (от 20 до 50 см в поперечнике), разграниченных довольно глубокими трещинами. Последние образования встречаются преимущественно в зоне с преобладанием мелкозернистого материала, например, в долинах рек. Не вдаваясь в детальный разбор причин, вызывающих появление полигональных почв, следует отметить, что происхождение их стоит также в тесной связи с процессом замерзания и оттаивания грунта, лежащего на мерзлоте.

К этой же категории явлений следует отнести образование ледяных стебельков, приподнимающих камни.

В течение долгой зимы, напитанный водою грунт успевает промерзнуть на большую глубину. Летом при частичном оттаивании возникают своеобразные карстовые явления, когда значительные потоки, неожиданно скрывающиеся под землею, оставляя прежнее русло совершенно сухим, затем вновь появляются на поверхности в виде бурного источника. Причина описанного явления кроется в протаивании отдельных участков мерзлого грунта и просачивании воды вглубь щебневого наноса до водонепроницаемого слоя.

Такие осушенные русла потоков летом можно встретить на Хибинах в большом числе.

Низкая температура, господствующая большую часть года в Хибинах, создает совсем особый тип выветривания. В то время, как процессы механического выветривания, связанного с измельчением породы, достигают грандиозных размеров, химическое выветривание отсутствует почти вовсе. Явления каолинизации на Хибинах нет, поэтому-то сбегающие с гор ручьи и реки обладают кристально чистой водой, почти вовсе лишенной пеллитовых частиц.

Эта поразительная чистота в связи с низкой температурой, не превышающей 4—5° С, создает тот совершенно непередаваемый чистейший голубой цвет, который можно наблюдать у бурных рек, мелких потоков, а лучше всего, пожалуй, в небольших озерах у подножия гигантских цирков. Та же причина позволяет наблюдать породы, слагающие массив и минералы богатейших пегматитовых жил с их редчайшими соединениями титана, циркония и редких земель в полной химической неприкосновенности и свежести. Последнее обстоятельство дает возможность производить хорошие минералогические сборы из элювиальных россыпей, так как добраться до корней породы без помощи динамита бывает очень трудно, или даже совершенно невозможно.

Все перечисленные образования, составляющие неотъемлемые особенности ландшафтов полярного мира, известные из описаний Гренландии, Шпицбергена или Новой Земли, могут быть прекрасно наблюдаемы в Хибинских горах.

Вряд ли где-нибудь в пределах севера СССР можно указать какой-нибудь другой пункт, столь же доступный для экскурсий и, в тоже время, выявляющий в исключительно рельефной форме все характернейшие черты природы полярного мира.

Необходимо сказать еще несколько слов о тех трудностях, с которыми нам приходилось встречаться во время экскурсии в горах.

Температурные условия за все время нашего пребывания в горах не были суровы. Ниже 5° температура не спускалась, больших дождей тоже не было. Но все это не более, как счастливая случайность, так как в то же время в прошлые годы здесь бывали сильные снежные бури, а температура падала значительно ниже 0°.

По отзывам всех участников экскурсии наиболее трудной частью переходов является лесная зона, охватывающая пространство от берегов Имандры до высоты 100 — 200 м, протяжением от 5 до 7 км.

Почти все это пространство занято идущими параллельно берегу конечными моренами. Западины между ними часто сильно заболочены и потому трудно проходимы.

Покрывающий все это пространство лес является еще в полной мере девственным. Бурелом навален такими массами, что местами представляет сплошную баррикаду.

Рис. 20. Общий вид на оз. Имандру.

Приходится обходить такие участки, делая громадные петли, и в результате проходить лесом не два или три километра, а все пять. Постепенные подъемы на морены и последующие спуски в заболоченные низины еще более затрудняют движение. Наконец, в этой защищенной от ветра полосе комары нападают такими тучами, что без сетки здесь быть абсолютно немыслимо. Конечно, комары одолевают и в других местах, вплоть до снеговых вершин, но нигде они не бывают в таком количестве, как в лесной полосе. Особенно раздражающе действует непрерывный, не смолкающий ни на минуту гул от летающих вокруг сетки тучкомаров. С комарами на Хибинах приходится считаться как с серьезным препятствием при проведении целого ряда работ. Изучение контактовой зоны с жилами редчайшего лопарита, расположенными в лесной зоне, в значительной мере срывается, благодаря комарам. То же самое приходится сказать и о ботанических сборах.

Другим, не менее серьезным, препятствием являются реки. Очень небольшие по размерам во вторую половину лета, они сильно вздуваются в период таяния снегов и могут представить значительные трудности при переправах. Переходить даже маленькие потоки довольно трудно. Вода страшно холодна и буквально обжигает, все дно усыпано остроугольными глыбами, а скорость течения так велика, что легко может сбить с ног.

Если вода поднимается выше колен, то переходить речку уже рисковано. Сооружать мосты из опрокинутых стволов удается далеко не всюду. Порою течение бывает настолько сильно, что опрокинутые в речку большие деревья тотчас же уносятся водою.

Рис. 21. В долине р. Петрелиуса.

Преодолев лесную зону с ее баррикадами бурелома и тучами комаров, переправившись через бурные разлившиеся реки, экскурсанты встречаются с новыми препятствиями — каменными хаосами или морями скал. Целыми часами приходится итти по таким каменным нагромождениям, осторожно выбирая место для каждого шага. Приходится все время находиться в крайне напряженном состоянии, рассчитывать каждый шаг. Подобное балансирование по остроугольным глыбам камней сильно осложняется тяжелым мешком (около 12 кг), который приходится нести каждому экскурсанту. Устают не столько ноги, сколько глаза, напряженно не отрывающиеся от трудной дороги. Зато каким громадным облегчением являются обширные фирновые поля. Снег здесь так плотен, что ноги оставляют на его поверхности только слабый след, и лишь у края поля есть риск провалиться в рыхлый, подтаявший снег. При известной осторожности удается легко избежать этого. На крутых подъемах в период таяния снегов или после сильных дождей легко могут произойти обвалы, почему приходится быть очень осторожным в выборе пути и, во всяком случае, стараться итти так, чтобы вырвавшийся из-под ноги камень не причинил вреда поднимающемуся следом. За все время хибинской экскурсии нам только раз, на перевале из долины Петрелиуса в долину Лутнермайока, пришлось попасть в трудное положение. Громадные скалы, по которым мы ползли, качались и то и дело грозили обрушиться. Из-под ног вырывались камни и с грохотом скатывались вниз. Но все же удалось вполне благополучно совершить этот, правда, очень трудный и крутой подъем, хотя моментами положение было довольно рискованным. Свидетелями обвала нам пришлось быть во время ночевки в верховьях Лутнермайока, недалеко от выхода из ущелья Рамзая. Густой туман не позволял ничего видеть, но зато в продолжении 4 — 5 минут в районе Тахтарвумчорра был слышен сильный грохот, напоминающий пушечную канонаду.

Рис. 22. Лопарская вежа у оз. Вудъявра.

В конце нашей экскурсии порядочным препятствием был туман. Подъем на Часначорр пришлось совершенно оставить, так как эта вершина в течение двух суток была окутана густыми облаками. Временами туман спускался и на наш лагерь, расположенный на берегу реки, и отдельными моментами был так густ, что я, отойдя на Уд километра от лагеря, целый час проблуждал в тумане, прежде чем вернулся обратно.

Вот те трудности, с которыми приходится сталкиваться всякой экскурсии, отправляющейся на Хибины. Конечно, они довольно велики и временами требуют от экскурсантов большого напряжения и выдержки, но все же они не непреодолимы. Разумеется, в такую сложную экскурсию можно отправиться только с достаточно опытными и дисциплинированными участниками. Только проделав целый ряд менее трудных экскурсий, можно решиться ехать на Хибины. И все же наш опыт показал, что далекие Хибинские горы, таящие в себе неисчислимые научные богатства, вполне доступны силам учащихся старших классов и не представляют, при некоторой осторожности и достаточном снаряжении, никаких особых опасностей или непреодолимых препятствий.

Рис. 23. Западная часть Хибинского массива (нажмите для увеличения)

Впервые маленькой школьной экскурсии удалось пробраться в дикие центральные части массива, куда раньше проникали только отряды исследователей да редкие лопари со своими стадами оленей. В заключение я позволю себе выразить надежду, что по нашим следам в ближайшее же время пойдет негодна школьная экскурсия, поставившая себе задачей широкое знакомство с природою полярного мира. Тот интерес, который сейчас проявляется к Хибинам, служит залогом к реальному проведению в жизнь слов ак. А.Е. Ферсмана, так много сделавшего для изучения Хибинского массива.

“Там, в суровой природе, среди угрюмых скал дикого прекрасного ландшафта, пусть закалится в борьбе с невзгодами природы наше молодое поколение и пусть на границе вечных снегов зажгутся новые центры исследовательской мысли. По нашим стопам, по стопам скитаний пойдут другие, и пусть Хибинский массив, гордо вздымающийся посредине лесного покрова, озер и болот Кольского полуострова, сделается центром русского туризма, школою науки и жизни”.

Маршруты экскурсий в Хибинских горах.

Первый маршрут (5 дней). От станции Имандра путь лежит через лесную зону к южному склону Маннепахка. Первоначально приходится пересечь полосу моренных отложений. Ближе к массиву наблюдаются выходы порфиритов. В расстоянии 3,7 километров переправа через северный рукав Идич-иока. Речка очень бурная и в период половодья достигает порядочной ширины. Переправа в этом месте является одной из самых трудных в приведенных маршрутах. Дальнейший путь лежит по правому берегу реки по каменным осыпям. После 12— 13 километров перехода экскурсанты приближаются к громадному цирку Чорргорского перевала. Подъем на перевал по крутой каменной осыпи довольно труден. Высота перевала около 600 м. Спуск в долину Петрелиуса по громадному снежному языку. В самом начале спуска осмотр больших энигматито-эвдиалитовых жил (Часначоррский тип). Первый лагерь в лесной зоне при слиянии р. Куниока с р. Петрелиуса (Несмотря на обилие комаров лагерь постоянно приходится устраивать в лесной зоне вблизи реки, так как только в этом случае можно иметь необходимое топливо и воду в достаточном количестве). На следующий день переход по долине Петрелиуса мимо цирков Часначорра до цепи озер в верховьях реки. После 9,5 километров перехода очень крутой и трудный подъем на перевал, в долину Лутнермайока (700 м). Спуск в долину Лутнермайока и переход мимо цепи озер и ущелья Рамзая до начала лесной зоны у подножья Часначорра, где устраивается второй лагерь. Третий день уходит на экскурсию в ущелье Рамзая и сбор минералогического материала. Третья ночевка в том же лагере. Подъем на вершину Часначорра и сбор минералогического материала из больших пегматитовых жил у вершины горы. Четвертая ночь в том же лагере. Переход по долине Лутнермайока. С переправой через три потока, до ст. Хибин.

Второй маршрут (5 дней). До первого лагеря путь тот же, что и в маршруте № 1. После первой ночевки переправа через р. Петрелиуса и переход по долине р. Куниока мимо цирков Кукисвумчорра через водораздел (три озера) и дальше по долине до озера Малого Вудъявра. Второй лагерь на берегу озера Малого Вудъявра, около Лопарской вежи.

Переход по долине Поачвумиока до ущелья Рамзая и дальнейший спуск через ущелье Рамзая в долину Лутнермайока, с попутным сбором минералогического материала.

Третий лагерь на берегу Лутнермайока у подножья Часначорра. Дальнейший путь как и в маршруте № 1.

Третий маршрут (2 дня). Переход от ст. Имандра по железнодорожному полотну до здания ремонтной мастерской (7,5 км}. Отсюда путь лежит прямо на восток через лесную зону в горы. Переход через приток Юм-егорра и выход на р. Юм-егорр. Первый лагерь на границе лесной зоны. Переход по долине реки до ущелья Юм-егорра. Подъем на одну из вершин, окружающих ущелье. Обратный путь по долине Юм-егорра до железной дороги.

Четвертый маршрут. Со станции Имандра путь идет прямо на восток к ближайшей, покрытой лесом, вершине. Осмотр контактовой зоны и дальнейший подъем на Маннепахк. Осмотр пегматитовых жил, встречающихся на дороге. Остановка для отдыха у конца лесной зоны. С вершины Маннепахка спуск на перемычку между последней горой и первой вершиной Путеличорра. Подъем на первую вершину Путеличорра, спуск в лощину между первой и второй вершинами и осмотр больших пегматитовых жил. Подъем на вторую вершину и переход на плато до обрыва в долину Куниока. Знакомство с панорамою Хибин. Обратный путь по той же дороге.

<< Назад  Далее >>

Вернуться: Г.Боч. Экскурсия на север