Л.Синий
Зимой на Южно-Чуйском хребте

Крупное ущелье, заваленное снегом, вывело на гладкий лед озера, в котором, как в зеркале, отражалась панорама Софийского ледника и его окрестностей

Впервые я попал на Алтай в марте 1963 года. Мы ходили в Куминских белках и в хребте Иолго. Это были невысокие и сравнительно простые юры, а в дымке на юге прорисовывались покрытые снегом Катунские белки, суровые, неизведанные. В то время зимние походы в высокогорном Алтае некоторым казались неосуществимыми: высота, лавины, мороз, ветер... Но мы все-таки решили попробовать. Особенно решение наше окрепло после того, как мы прочли в книге замечательного путешественника В. В. Сапожникова об одном из его проводников — Алексее Субботине, который “при большой склонности к бродяжничеству постоянно путешествует с Катуни на Бухтарму и обратно, не оставляя своей привычки даже зимой. Возьмет две шубы, припасу, лыжи и идет в одиночку через белки. Однажды зимой он, возвращаясь в Котанду в верховьях Верхнего Курагана, попал в сильную метель. Боясь сбиться С пути, он два дня переждал, сидя в снегу, а когда погода поутихла, он “вывершил” Верхний Кураган, спустился в верховье Кочерлы и долиной последней вышел на Катунь и в Котанду”.

...Позади длинный путь на самолете, на автобусе по Чуйскому тракту до поселка Чаганузун, наконец на автомашине до фермы у слияния Аккуля и Караира. Дорога кончилась. Начался поход.

Утром, переночевав в избе, взваливаем рюкзаки и лыжи и, сгибаясь под их тяжестью, бредем по тропе вверх на гребень, разделяющий долины Аккуля и Караира. Подъем крут, но недолог. Короткий спуск — и мы на льду Аккуля. Не зря В. В. Сапожников отмечал, что “долина Аккуля бросается в глаза мрачными тонами каменистой пустыни”. Вокруг голые каменистые склоны, кое-где припудренные снегом. Ветер носит снег вперемешку с песком. Река промерзла до дна. Сооружаем из лыж импровизированные сани и впрягаемся в лямки.

Ночуем в пастушьей стоянке, где нас угощают чаем и лепешками, слушаем рассказы пастухов о прошедшей зиме, рассказываем им о Москве.

Серое утро встречает нас крепким морозом. Дует сильный ветер. По крутой тропе, пробитой баранами, огибаем устье Тура-Оюка, висячая долина которого круто обрывается к Аккулю. Тропа выводит в долину, мы идем среди каменных россыпей, слегка присыпанных снегом. Между камнями пучки жесткой травы, и все это изрыто копытами лошадей и яков. Но вот долина сужается, снегу становится больше. Надеваем лыжи и поднимаемся по бесконечным нагромождениям моренных валов. Долина заметно побелела. Снег хорошо уплотнен, и идти было бы легко, если бы не сплошные серпантины, которые мы вынуждены закладывать на склонах. Местами морены столь круты, что приходится снимать лыжи и утаптывать ступени ботинками. К вечеру останавливаемся на ночлег на берегу замерзшего озера. Солнце, скрытое белой мглой, окутавшей все вокруг, садится где-то за перевалом, к которому мы стремимся. Быстро ставим тандем из двух палаток с тамбуром между ними, влезаем в спальные мешки, и только вопль дежурного извещает, что на улице тридцать девять градусов мороза.

Утром минус сорок два. Вылезать из палатки неохота. Ждем солнца. Вот оно появляется, но палатки остаются в тени большой вершины: место стоянки выбрали неудачно. Делать нечего, быстро одеваемся и снимаем лагерь. Уходим вверх, навстречу солнцу. До него еще далеко, а холод, несмотря на полный комплект одежды, включая пуховку, охватывает все тело, жестоко мерзнут руки и ноги. Снова, как и вчера, преодолеваем морены, закладываем серпантины; наконец выходим к леднику. Еще немного вдоль его правого края — и внизу под нами открываются Софийский ледник, Талдуринская ограда (так называется хребет, отделяющий Софийский ледник от Талдуринского; название дано В. В. Сапожниковым).

В сторону Софийского ледника ледник Тура-Оюк обрывается крутым ледопадом. Ледопад образует интересный кулуар со скалами, по которому, пожалуй, можно спуститься вниз. Но у нас другая цель. Поднимаемся на ледник, который полого повышается по направлению к гребню, отделяющему его от ледника Некрасова. До гребня час пути по леднику, и вот уже мы смотрим вниз, где под нами, залитый солнцем, сверкает ледник Некрасова. До него по вертикали никак не меньше 500 метров, а приемлемого спуска не видно: уж больно крутые скалы ограничивают ледник Некрасова! Другой борт также очень крут, лишь в гребне, отделяющем его от Талдуринского ледника, заметно пологое понижение — перевал Некрасова. Наконец отыскиваем подходящее место для спуска на ледник Некрасова: метрах в пятидесяти левее самой низкой точки гребня вниз уходит хорошо просматриваемый кулуар. Ну что ж, перевал есть! Складываем тур. По праву первовосходителей в честь наступающего Международного женского дня называем его “8 Марта”.

Мороз не позволяет долго задерживаться на перевале. Достаем веревки, и первый, оставив рюкзак, идет вниз по некрутым скалам. Выйдя на всю веревку, он отыскивает подходящую площадку для приема рюкзаков. Затем к нему поочередно лезут остальные. Первый на страховке уходит ниже, спускается в узкий кулуар, забитый снегом, вытаптывает площадку. Мы все, теперь уже с рюкзаками, по одному следуем к нему. Снег в кулуаре плотный, ступеньки выбиваются с трудом. Местами их приходится вырубать ледорубом. Весь спуск занял четыре часа. Когда мы оказались на леднике Некрасова, солнце уже село. Температура быстро упала до сорока, замерзшие при выбивании ступеней ноги заставляют действовать быстро. Выравниваем ледорубами и ножовками площадку, ставим палатки и влезаем в спальники. Помогают согреться подоспевший ужин да, пожалуй, сознание того, что на этот раз победа за нами. Жестокий ветер в лицо не дал возможности подняться на ледник Тура-Оюк в прошлом году, когда нам пришлось отступить.

Снова утро, снова мороз. Солнца ждать долго: высокие хребты, ограничивающие ледник, отбрасывают длинные тени. Но вот на термометре тридцать пять. Быстро снимаем лагерь и пешком идем к перевалу Некрасова. До него около часу хода, набор высоты не больше сотни метров, однако проклятый холод сковывает движения. Солнечное пятно, вдруг появившееся на небе, придает нам силы, и мы, прибавив темп, поднимаемся на перевал.

Он в общем несложный (1Б), зато какой отсюда вид! Перед нами весь Талдуринский ледник, освещенный утренним солнцем; горы отбрасывают черные тени; местами ослепительно сверкает лед. Перед нами и высшая точка Южно-Чуйского хребта — Иикту, и вершины Гребешок, Ольга. Как на ладони — Талдуринская ограда. Но пора вниз, на ледник, до которого по вертикали не больше двухсот метров. Туда ведет крутая осыпь, покрытая глубоким рыхлым снегом. По колено в снегу спускаемся на ледник.

Несмотря на яркое солнце и полный штиль, мороз не поднимается выше двадцати семи градусов. Приходится все время двигаться. Вот и теперь, едва отдохнув, надеваем лыжи и направляемся по Талдуринскбму леднику вдоль Талдуринской ограды в верховья южного притока ледника. Пологий подъем нетруден, идти приятно, и часам к двум оказываемся на верхнем ровном поле ледника. Совсем рядом гребень с широкими седловинами между вершинами. Наша задача — осмотреть седловины и попытаться пройти на Софийский ледник через Тал-дуринскую ограду. Часть группы уходит на разведку возможного перевала на Софийский ледник, остальные обследуют седловины, ведущие в Жасатер.

Взяв ледорубы и веревку, поднимаемся на лыжах к седловине. Издали она выглядит вполне доступной. С перевального гребня стекает ледниковый поток крутизной не более сорока градусов, покрытый снегом. Придерживаясь скал правого склона, пытаемся выйти на снег. Однако первый же удар штычка ледоруба отзывается неприятным гулом. Снежная доска! Осторожно уходим под скалы. Попытка пройти с другого края ледникового поля дает такие же результаты. Огорченные, укатываем вниз к палаткам. Возвращаются ребята. Они посмотрели три седловины. Две из них являются перевалами в долину реки Узургу, причем на одном сооружен тур с запиской туристов из Томска, которые сообщают, что они сняли записку первовосходителей — одесситов, назвавших перевал “Черноморцем”. Третью седловину перевалом, пожалуй, не назовешь: уж очень крутые скалы ведут вниз!

Лежа в спальниках, решаем поискать проходы в Талдуринской ограде. Утром движемся вдоль нее, внимательно осматривая склоны. Ничего утешительного не видно. Единственно возможный путь снова преграждает снежная доска.

Так и не удалось нам завершить кольцо через Талдуринскую ограду. Ну что ж, зато прокатимся по Талдуринскому леднику. А катание здесь великолепное! Используя палки в качестве тормоза, мы, не переводя дыхания, объезжаем ледопад при слиянии правого и центрального потоков ледника и скатываемся к озеру у языка ледника. Дрожат колени, почему-то при спуске быстро мерзнут ноги.

На спуск через весь Талдуринский ледник ушло не более получаса. Изрядно уставшие, подгоняемые поднявшимся к вечеру сильным ветром, катимся вниз по Талдуре. Вдруг возглас: “Вода! Вода!” Дальше на лыжах не пройти. Но уже недалеко до людей. За поворотом реки показываются дома и юрты. Блеют овцы в загоне, лают собаки. Спешим в избу греться. Хозяйка растапливает железную печь, приносит лепешки и масло. Пьем алтайский чай с молоком и отвечаем на вопросы хозяина, который удивлен нашим приходом. Передаем ему привет от пастухов с Аккуля.

Готовимся спать, и тут выясняется, что наши спальники непригодны для ночлега. Дело в том, что мы спали в них укрывшись с головой. Пары от дыхания конденсировались внутри мешков. Пока мы на холоде, образовавшийся из конденсата снег похрустывал в мешках, но не снижал их теплозащитных свойств. А в теплой избе снег растаял, и из мешков хоть воду выжимай. Укрываемся штормовками, пуховками и засыпаем под блеяние ягнят, принесенных хозяевами в избу на ночь.

Неповторимое зрелище представляет перевал Беспросветный. Как будто кто-то приподнял пласты горных пород и поставил их вертикально, острыми перьями вверх. За перьями — маленькая заваленная камнями площадка обрывается на запад крупными скалами

Утром, распрощавшись с пастухами, уходим вниз по Талдуре. Мы торопимся, ибо сегодня же хотим через перевал Теустан пройти в долину Аккуля и добраться до нашей стоянки. Ценой тяжкого труда нам это удается, но только затемно, смертельно уставшие, вваливаемся в свою избу. Даже есть не хочется, но полное ведро айрана мы ухитряемся выпить за полчаса.

Через день, хорошо отдохнув, снова отправляемся в путь. Тащим саночки по льду Аккуля до концевой морены Софийского ледника. Перед мореной река разлилась от склона до склона, из-подо льда торчат прутики кустов. Солнце пригревает, кое-где сочится вода.

Сейчас значительно теплее, чем неделю назад, хотя термометр показывает почти такую же температуру. Видно, мы привыкли к сильному морозу. У морен надеваем лыжи и взбираемся к языку ледника по канаве, служащей истоком Аккуля. Через полчаса выходим на озеро, застывшее у языка ледника.

Лежащий в верховьях Аккуля Софийский ледник хорошо виден с реки. Вспоминается описание, сделанное В. В. Сапожниковым в 1898 году: “На заднем плане Софийского ледника против его средней линии возвышаются три вершины: они только и видны из долины Аккуля. Между вершинами находятся две широкие седловины, откуда полого спускаются два средних потока ледника. Средняя вершина между седлами состоит, собственно, из двух: передней, почти черной, и задней, покрытой снегом (высота 3810 м), которую будем называть Ксенией. Оба очень круты... К западу от Ксении почти совершенно белая вершина — Ярат; она отлога по направлению к Талдуре и падает скалистой стеной к седлу (высота 3885 м). Восточнее Ксении за другим седлом возвышается вершина в виде небольшого натянутого вдоль ледника хребта. Это Сестра (высота 3625 м). Нам известно, что кроме отмеченных В. В. Сапожниковым вершин в верховьях ледника имеются еще две высокие вершины: пик Чуйский — с юга и Ключ — с севера. В прошлом году мы уже были здесь и теперь хотим пройти наиболее сложные перевалы — Беспросветный и Сапож-никова.

Дальнейший путь от озера лежит по леднику к слиянию его центрального и восточного потоков. Идти на лыжах нетрудно, и вскоре мы ставим палатки на леднике недалеко от конца гребня, отходящего от вершины Сестра. И хотя еще рано, все вокруг внезапно потемнело. Дувший с утра легкий ветерок превратился в гудящую метель. Черные облака закрыли близлежащие вершины. Ничего не остается, как забраться побыстрее в палатки и утешать себя тем, что в прошлом году пурга, прихватившая нас на леднике Удачном, была еще сильнее.

Утро не принесло улучшения погоды. Лишь к двенадцати часам сквозь мглу пробились солнечные лучи, и сразу свисающие с крыши палатки длиннющие нити инея заслезились. По крыше пошли потеки. Вот что делает солнце, хотя термометр показывает двадцать четыре градуса мороза. Решаем использовать время для разведки перевалов. Одна тройка ухолит смотреть перевал Сапожникова, другая — Беспросветный. К семи часам возвращаемся промороженные насквозь. Однако разведка удачная. Оба перевала вполне доступны для зимнего прохождения, но, конечно, не в такую погоду. Снова растягиваем палатки на лыжах и палках, залезаем в мешки. Сейчас семь вечера, а завтра раньше девяти холод не даст возможности выйти. Четырнадцать часов на боку, и так не один день. Гудят примуса, коротаем время за чаем, а ветер все шумит и шумит, и кажется, конца ему не будет.

Новое утро — прежняя погода. Нет даже намека на солнечный лучик, но лежать никто не может. Проходить Беспросветный в такую метель не отваживаемся, опять идем на разведку. Решаем попробовать подняться на седло в Талдуринской ограде рядом с вершиной Ключ. Отсюда оно должно быть проще, чем с Талдуры. И действительно, без особого труда пересекаем ледник, проходим мимо вершин Сестра, Ксения, Брат и поднимаемся на седло. Здесь находим тур с запиской одесситов, извещающей, что это перевал “девяти” — столько их было. Они прошли его летом. Молодцы, ребята! Смотрим на склон, по которому хотели подняться. Если бы не лавинная опасность, перевал был бы нами взят тоже. Но безопасность прежде всего.

Четвертый день гудит метель. Вот тебе и солнечный Алтай! В надежде, что когда-нибудь ветер утихнет, решаем перенести лагерь повыше к перевалу. И хотя на новом месте приходится потратить пару часов на выравнивание площадки для палаток и сооружение ветрозащитной стенки, с удовольствием занимаемся этим. Отчаянно мерзнем, но лежать в палатках уже невмоготу.

Утром за стенками палаток тишина. Дежурный, выглянув на улицу, радостно сообщает, что там полный штиль, чистое небо и сорокаградусный мороз. Ну что ж, мороз не метель. Быстро собираемся. Перевал рядом. Это щель в скалах, выступающих на гребне между пиком Чуйским и вершиной Сестра. Поднимаемся к скалам. Расщелина узкая. В нее видна под скалами узкая площадка, заваленная камнями. Пролезаем сквозь расщелину и прыгаем вниз на площадку, до которой метра два с половиной. Выглянувшее солнышко согревает. Отлично видно все вокруг. А ведь перевал не зря носит название “Беспросветный”. Поднявшиеся сюда первовосходители не увидели ничего, кроме клубящихся черных облаков, забивших лежащий под перевалом цирк. Да, красив Беспросветный. Особенно эффектны скалы над площадкой, нагроможденные в виде гигантских черных перьев.

Вдоволь налюбовавшись, начинаем спуск. Вниз уходят скалы, по которым навешиваем веревку. Пять часов затрачиваем на преодоление 250 метров скал, затем 300 метров крутого снежного склона. Наконец мы на дне цирка. Оглядываемся на пройденный маршрут. Отсюда, пожалуй, трудно было бы даже назвать эту седловину перевалом. Да ведь прошли же мы в прошлом году мимо; даже предположения не возникло, что из цирка можно подняться на Софийский ледник.

На следующий день впервые с утра светит солнце и так тепло, что можно снять свитер. Всего пятнадцать градусов в тени. Для нас это жара. Идем вверх по Западной Ак-Карасу. В отличие от северного склона хребта здесь все завалено глубоким сне] ом, так что приходится тропить лыжню.

Вскоре показывается язык ледника Ак-Карасу Западный. В его верховьях расположен пройденный нами в прошлом году перевал Туманный, или Софийский. Перед языком справа по ходу видим узкий кулуар, ведущий к перевалу Сапожникова. У его подножия ставим палатки, поскольку сегодня идти на перевал поздно. Так тепло, что дежурный готовит обед прямо на камнях. И впервые за много дней едим сидя на морене, а не в спальных мешках.

Не дожидаясь солнца, начинаем подъем на лыжах к перевалу. Вскоре он становится круче, снег, уплотненный сильным ветром, плохо держит лыжи. Выбиваем ступени. Местами пускаем в ход ледоруб. Добираемся до осыпи перед перевальным гребнем. Еще немного усилий — и перевал наш. На гребне попадаем в объятия сильнейшего ветра. Но теперь он нам не помеха.

Толчок палками — и, подпрыгивая на застругах, несемся вниз. Вот уже перед нами серая долина Аккуля; медленно тянемся по льду реки, на целый год прощаясь с горами.

<< Назад  Далее >>

Вернуться: Ветер странствий / №7