Из журнала "Ветер Странствий" № 25.

Фото -А. Подрядчикова, Л. Сафонова, А. Выхристюка

б мая 1989 г. в географической точке Северного полюса был разбит лагерь экспедиции “Арктика”. В состав экспедиции входили: Валерий Лошиц, Юрий Егоров, Андрей Подрядчиков, Сергей Печенегов, Федор Конюхов, Александр Выхристюк и автор этих строк.

Итак, позади 1700 ледовых километров, 65 суток в условиях полной изоляции от внешнего мира, высочайших физических нагрузок. Нам удалось сделать то, что давно, уже более четверти века, пытались сделать многочисленные зарубежные спортивные и научно-спортивные экспедиций, групповые и одиночные, — дойти на лыжах до Северного полюса от кромки арктического побережья без промежуточных дозаправок продовольствием, снаряжением или топливом, без использования вспомогательных транспортных средств, без ледовой авиаразведки и навигационного сопровождения. Дойти до Северного полюса, полагаясь лишь на свои силы, сохраняя связь с Большой землей только по радио.

Тогда мы меньше всего были способны на объективную оценку завершенного перехода. Мы были просто чертовски счастливы, что добились своего, что осуществили свою давнюю заветную мечту. Чувство это перемешивалось с горечью утраты, понесенной на маршруте, сплеталось в какой-то сложный узел, распутать который в тот момент просто не было сил. Однако в одном мы были уверены твердо уже тогда — полюс был нужен не только нам семерым. Наша победа нужна была и Саше Рыбакову, скончавшемуся в этом сложном переходе на пути к полюсу, не дойдя до него всего 73 мили. Нужна она и его десятилетнему сыну, нужна всем, кто верил в нас все эти годы.

А теперь несколько подробнее о том, как складывался ход этой необычной полюсной экспедиции. Дневниковые записи дают возможность сделать это с большой точностью.

4 марта 1989 г. Северная Земля, о. Средний. На сегодня намечен старт экспедиции. Рассчитываем начать, как и в 1987 г., с мыса Арктический. На сборы меньше суток — только вчера прилетели с Диксона. Заброска к точке старта выполняется экипажем вертолета МИ-8 под руководством Юрия Александровича Реймерова. Нас более 20 человек, так что одного рейса будет недостаточно. Первыми летим радист Юрий Егоров, штурман Валерий Лощиц, кинооператор Александр Выхристюк, Андрей Подрядчиков, Леонид Сафонов и я. С нами знаменитый Петр Иванович Лукоянов, прилетевший на Северную Землю напутствовать нас перед полюсным маршрутом, и небольшая группа журналистов.

Пролет над мысом Арктический развеял все надежды на возможность старта с этой точки — открылась заприпайная полынья, и здесь ее ширина достигает нескольких сот метров. Идем на запад, в направлении острова Шмидта. Постепенно черная полоса открытой воды сужается, появляются ледовые перемычки, но весь лед вокруг раздроблен, находится в постоянном движении.

Наконец видна надежная, на наш взгляд, ледовая “пробка”. Вертолет снижается. Место высадки — северо-западная оконечность острова Шмидта. До прибытия основной группы быстро ставим лагерь, готовимся к приему грузов.

Только через четыре часа маршрутная группа в сборе. Еще не менее часа на кино-и фотосъемку, предстартовые интервью, добрые 'напутствия и. пожелания провожающих.

Наконец-то сделаны первые шаги. Шаги к нашей цели—к полюсу. Минуем припай, подходим к кромке полыньи. Первый сюрприз: ледовый мост, на который мы рассчитывали, бесследно исчез. Восточный ветер гонит черную свинцовую волну. Противоположный “берег” полыньи — метрах в 100—120 и продолжает медленно удаляться. В таких условиях использовать плавсредства нельзя.

У нас практически нет выбора: либо ждать, пока переменится ветер и льды сплотятся, либо искать новую точку старта, в которой все 13 участников должны оказаться одновременно, без четырехчасового разрыва, в течение которого ледовая обстановка успевает резко измениться.

Связываемся с вертолетом. В эфире Петр Костров, радист из экипажа Ю. Реймерова. Договариваемся на завтра, а пока движемся вдоль полыньи в северо-восточном направлении к мысу Земляной.

5 марта, 2-й день. В этот раз полынью нам удалось перехитрить. Поднявшись в воздух, мы обнаружили, что километрах в 20 к западу она резко сужается, хотя все вокруг представляет сплошную кашу из мелкобитого льда. Надеемся, что при 45-.градусном морозе эта каша довольно быстро превратится в монолит.

Выпрыгиваем из вертолета и уже через несколько минут оставляем позади неподвижный припайный лед у западной кромки острова Шмидта. Отсюда до Северного полюса ровно 1000 километров, но это если двигаться строго по 90-му меридиану. Даже самолету вряд ли удастся точно выдержать этот курс на всем протяжении — то ветер, то облачность, то обледенение. Что же тогда говорить о нас, идущих на лыжах с 40-килограммовыми рюкзаками и с такого же веса санками на прицепе! Сколько ледовых километров придется преодолеть нам? Пока это можно только предполагать.

7 марта, 4-й день. Всю ночь сильное торошение. От нашей льдины сохранился кусок 25Х15 метров, не больше. Благо рядом с палаткой старые, многолетние торосы. Только это и позволило нам благополучно дотянуть до утра. С 23.00 до 6.00 — постоянное дежурство. В 3 часа ночи, когда напор льдов особенно усилился и положение стало критическим, пришлось принимать экстремальные меры: перетащить санки и все, что находилось на льду, в более безопасное место, подготовить палатку к срочному снятию. Чернота ночи, завывание ветра, грохот громоздящихся льдин рисовали нам картину возможной развязки, но всех поднимать не стали — выдержки хватило, хотя “земля” тряслась под ногами в самом прямом смысле. Дотерпели до утра и скорее в путь.

Продвигаемся вперед ужасно медленно, ровных участков нет совершенно — сплошные поля торошения. Искать обходы бесполезно: во все четыре стороны одна и та же картина. Единственное, что остается, — это, набравшись терпения и выдержки, метр за метром продираться вперед сквозь эти бесконечные ледяные лабиринты. Почти все время идем челноком, то есть по два раза проходя один и тот же участок: вначале с рюкзаками, затем с санками. Иногда приходится возвращаться в третий раз — за лыжами.

Беспокоят пластиковые санки. На 45-градусном морозе они стали очень хрупкими. Достается и нашим лыжам. На сегодня уже две лыжи сломаны пополам, на санках нет живого места. Ремонт их с каждым днем отнимает все больше и больше времени, да и не так-то просто им заниматься, когда руки деревенеют от мороза! Хорошо, что взяли одни запасные санки — резиновые, с поддувным дном. Самые разбитые пришлось выбросить, сняв с них все, что может пригодиться для ремонта оставшихся четырех. Идем дальше с семью металлическими, четырьмя пластиковыми и двумя надувными санками.

12 марта, 9-й день. Вчера пересекли 82-ю параллель. Условия движения по-прежнему сложнейшие. Участились гряды “живых” торосов. На одной из таких шевелящихся стен застрял Володя Онищенко — заклинило санки, и их едва удалось выдернуть из ледовых тисков. Еще немного, и пришлось бы расстаться с солидной частью продуктов, которая находилась в этих санках.

По-прежнему нас преследуют поломки. Сломано еще две лыжи и две лыжные палки. Пока удается все восстанавливать, но, если так будет продолжаться и дальше, , придется туго. Наши ремонтные возможности не безграничны. Расходные материалы тают прямо на глазах.

Пластмассовые санки едва живы. Приходится оставить еще одни, перегрузив почти все на мои надувные. Теперь их вес не менее 80 кг. Тянем вдвоем с Андреем Подрядчиковым. На ровных участках управляемся по одному, но в основном бурлачим вместе. Движемся страшно медленно.

Во второй половине дня попадаем в зону широких трещин и разводий. Все вокруг в движении. В подобных условиях лодкой пользоваться небезопасно, тем более что при 40-градусных морозах обледеневшая резина напоминает по свойствам стекло.

Схема полюсного маршрута экспедиции "Арктика". Этапы маршрута экспедиции 1 - о. Диксон 2.03.89 г. 2 - о. Средний, 3.63.89 г. 3 - о. Шмидта, 81° 15' с.ш. 90° 10' в. д., 4.03,89 г. 4 - 82° с.ш; 90°30'в. д., 14.03.89 г. 5 - 83°40' с.:и. 91° 16' в. д., 22.03.89 г. 6 - 84°59' с:ш.85°20' в. д., o 3.04.89 г. 7 - 85° 57 'с. ш. S930 в. д. 13.04.89 г. 8  -86° 50' с. ш. 84° 23' в. д.. 17.04.89 г. 9 - 87° 19' с. ш. 84° 15' в. д., 20.04.89г. 10 - 88° 42' с.ш. 91° в. д., ' o 28.04.89 г. 11 - 89° 18' с.ш: 98° т.д., 3.05..89 г. 12 - 89°47' с.ш. 101° в. д., ,5.05,89 г. 13 - 89° 58' с.ш. 115° в. д., 6.05.89 г. 14 - Северный полюс, 10.00 московского времени, 6.05.89 г.

Вначале удается отыскивать обходы, но вскоре вновь упираемся в воду. Ширина разводья не менее 100—120 метров. Оно тоже медленно расходится, молодой лед с краев еще совсем слабый. До горизонта темное “водяное небо” — значит, преграда, остановившая нас, довольно серьезная. Остается надеяться на возможное сплочение льдов в случае перемены ветра и на мороз. При —40 °С лед растет быстро и к утру, возможно, будет достаточно прочным, чтобы выдержать вес человека с рюкзаком.

15 марта, 12-й день. Как все-таки медленно мы продвигаемся вперед! Нужны километры, а мы барахтаемся в торосах, то и дело переходя на “челнок”. Беспокоит возможная нехватка бензина. Приходится экономить, а при таких морозах это не просто.

Сказываются обморожения, полученные многими в первые же дни. Особенно досталось Сергею Печенегову и Лене Сафонову. Работать с фотоаппаратами они пока не могут. Нелегко и штурману — Валерию Лощицу. Каждое прикосновение к теодолиту в наших условиях — это потенциальное обморожение. Ему же приходится это делать по нескольку раз ежедневно.

I Все больше неприятностей со спальным снаряжением, теплыми куртками, рукавицами. В них накапливается конденсат и превращается в лед. Групповой спальник напоминает ледяной футляр, тем не менее нам удается нормально спать, не мучаясь от холода. Главное тут, конечно, в том, что сделан он из синтетического утеплителя, который работает в любом состоянии. Будь у нас спальник и куртки из -пуха, меха или шерсти, пришлось бы подавать сигнал “SOS”,\ а пока мы все-таки держимся, надеемся, что скоро потеплеет и нам удастся выморозить и просушить на солнце все теплое снаряжение. Сделать это с пуховым или меховым без жаркой печки просто невозможно.

Надо заметить, что все лучше и лучше становятся наши аппетиты, а ведь впереди еще более 40 суток пути... Что же будет через месяц?

19 марта, 16-й день. Потеплело. Всего —32 °С. Дорога вновь трудоемкая, однако стали встречаться участки хорошего ровного многолетнего льда. Нередко удается идти по молодому ледку “каналов” и “речек”, разорвавших несколько дней назад старые поля в меридиональном направлении. От однообразной ходьбы по хорошей дороге сразу же начинают гореть подошвы ног. 'Но все же это несравнимо лучше, чем карабкаться по торосам.

Третий день нет радиосвязи с Базой— с островом Средний, где работает Олег Кажарский, обеспечивая нам связь с Москвой. Мы бессильны что-либо сделать: эфир молчит, непрохождение. А так хотелось бы получить информацию об экспедициях Р. Свона и Р. Файннеса, запланированных в этом году! Удастся ли установить с ними радиосвязь?

Чувствуется, как постепенно накапливается усталость, все труднее заставить себя двигаться быстрее, энергичнее. Это своеобразная защитная реакция организма на длительную высокую физическую нагрузку. Организм сам находит оптимальный, наиболее экономичный режим работы. Плохо только, если у кого-то этот режим слишком отличается от других: приходится снижать темп движения, подстраивать под слабого, снимать с него часть груза, распределяя его между остальными. Это неизбежно, поскольку достижение цели возможно только всей группой. А в этом случае приходится отступать от принципа равномерности распределения транспортируемого груза между участниками. Каждый должен отдавать себя настолько, насколько он способен.

С каждым днем все сложнее отгонять от себя мысли на гастрономические темы. Все-таки наша 780-граммовая суточная продраскладка, даже если ее калорийность 4000 ккал, это не 1,2 кг на человека, как было в прошлом году в советско-канадской экспедиции...

24 марта, 21-й день. Пересекли 84-ю параллель. Температура—30—35°С, ветер встречный, северо-западный. По-прежнему преобладают поля торошения. Нередко встречаются обширные участки молодого льда со вмерзшими в них обломками, совершенно не заметенные снегом. Идти по такой дороге непросто — очень большая нагрузка на голеностоп. Нужно быть очень внимательным, чтобы не повредить ногу, не заработать растяжение связок.

Беспокоит состояние Володи Онищенко. Уже четвертый день он мучается от приступов радикулита. Сейчас идет без санок, с полупустым рюкзаком. Пока крепится, но вряд ли можно надеяться на улучшение его состояния. А ведь нам во что бы то ни стало необходимо увеличивать темп движения— запасы продуктов и бензина ограничены, а впереди еще 650 километров. Очень тяжело идет Володя Петлах. В конце ходового дня подолгу не может восстановиться. По его состоянию чувствуется, что малейшее увеличение нагрузки недопустимо. Ситуация серьезная.

29 марта, 26-й день. Сегодня мы остались вдесятером. Два дня назад около 5 часов утра события приобрели драматический характер. Выходя из палатки, потерял сознание Володя Петлах и упал в тамбуре. Если бы не дежурный, который уже поднялся и начал готовить завтрак, мы могли бы узнать об этом слишком поздно. При —35 °С раздетому человеку долго не продержаться.

У Володи серьезный сбой дало сердце. Вывести его из состояния болевого шока удалось только благодаря немедленной инъекции. По прибытии санрейса, немедленно вызванного после случившегося, вместе с Володей на Большую землю решено было отправить Владимира Онищенко и Леонида Сафонова. Во-первых, по физическому состоянию ребят было очевидно — нагрузка для них близка к предельной и небезопасна для здоровья. Во-вторых, отправлять В. Петлаха без сопровождения нельзя.

28-го мы попрощались с ребятами, пожелали скорейшего выздоровления, а сами, перегрузив в свои санки и рюкзаки снаряжение товарищей, стали готовиться к продолжению маршрута.

Фактически упущено два ходовых дня, но так ли это? 30 марта, когда наконец появилось солнце и удалось сделать астрономические определения, мы были просто на грани отчаяния: к середине дня мы едва достигли отметки, на которой остановились лагерем 26 марта — 84° 17' северной широты. Это значит,, что четверо суток мы топчемся на одном месте, и все из-за встречного дрейфа. В этих условиях каждая наша ночевка, каждая остановка на обед, каждый потерянный час, не использованный для движения вперед, оборачивается лишними километрами. Сознание того, что каждое утро приходится начинать с уже пройденого накануне, действует угнетающе. Психологическая нагрузка накапливается, растет. Все с надеждой ждем, когда же изменится ветер, направление дрейфа, когда начнутся многолетние паковые ледовые поля, где мы сможем наконец идти быстро и строго на север. Когда мы сможем остановиться хотя бы на час раньше и отдохнуть. Сейчас на сон у нас приходится не более 5— 5,5 часа в сутки.

Неожиданно вышли на тонкие молодые поля. Несколько дней назад здесь было полно воды, а сейчас идем довольно благополучно, хотя под ногами кисель из воды, снега и соли.

6 апреля, 32-й день. Сегодня 80-я годовщина достижения человеком Северного полюса.

В наши дни мало для кого эта Дата представляет интерес, но для нас это праздник. Пусть по сей день идут споры о том, кто был первым: Пири или Кук. Были ли они вообще на полюсе? Главное не в этом. С их именами связана вся история полюсных экспедиций. Их дневники известны всем; кто хоть немного интересуется Арктикой.

Останавливаемся на обед у гряды мощных молодых торосов, укрывшись от неприятного сырого ветра. Не успели сварить суп, как началось торошение. С каждой минутой оно все сильнее. Только разлили суп по мискам — треск совсем рядом. Выскакиваю. Глыбы рушатся прямо у задней стенки палатки. Полундра!!

Лихорадочно выкручиваем ледобуры, на которых установлена палатка, выдергиваем лыжи, оттаскиваем палатку со всем содержимым, рюкзаки и санки метров на 50 через расходящиеся трещины в безопасное место и вновь принимаемся за обед. Спасенный дежурным суп даже не успел остыть. Несмотря на наше паническое бегство и кажущуюся неразбериху; никаких потерь, если не считать трех кусков сахара, которые потерял Федор Конюхов, спасая суп.

Поежившись, отметили, что там, где вначале стояла наша палатка, распласталась огромная ледяная глыба весом в несколько тонн, рухнувшая с вершины наступавшей гряды 4—5-метровой высоты. Какие еще сюрпризы поджидают нас на пути? Когда же наконец можно будет хоть немного расслабиться, забыть, что под нами 4-километровая толща воды? Реально ли вообще мечтать об этом здесь, за 85-м градусом северной широты?

8 апреля, 35-й день. Снова неприятности: разом забархлили все примусы. Вновь потери времени, а главное, неэкономный расход бензина. Решили отказаться от чая в ужин, а в обед готовить по полкружки на каждого.

11 апреля, 38-й день. Вновь задул сильный ветер, а главное, опять в лицо — северный, 15—18 м/с. В таких условиях далеко не уйдешь, только намучаешься, да и по-морозиться ничего не стоит. Люди устали, а в этом состоянии не доглядеть, когда прихватит морозом руки или ноги, очень просто.

Принимаем решение остановиться на пурговку. Укрепляем снежную стенку, усиливаем палаточные растяжки и вновь забираемся в спальный мешок. О том, что пурга гонит нас вспять, думать пока не хочется. Впервые за все это время мы получили наконец возможность отоспаться и, честно говоря, внутренне даже рады этому. Обо всем остальном будем думать после, а сейчас — скорее спать!

12 апреля, 39-й день. Погода наладилась. Темпера'гура —35 °С, солнечно, ветер стих. Однако пурга не прошла бесследно. Появилось множество свежих трещин, разломов. Их успело занести снегом, так что теперь на нашем пути множество неприятных и опасных ловушек.

Не проходит и получаса, как в одну из них влетает Федор, шедший впереди. В этот раз все обошлось благополучно. Федя провалился у самого края трещины, и его удалось быстро подхватить, помочь освободиться от санок и рюкзака. Вымокли только ноги, а могло быть значительно хуже.

Вчерашнего дня отдыха как будто и не было. Свинцовая усталость с самого утра. Во время коротких остановок между переходами ребята молча валятся на рюкзаки. Разговоров не слышно. Даже приближающийся обед не в состоянии поднять настроение. Хорошо хоть, что наладилась погода и потеплело. Можно чуть-чуть расслабиться, на пять минут забыть о вечно мерзнущих руках и ногах.

Во всем чувствуется какая-то напряженность. Понимаем, что отстаем, опаздываем. Все мысли о том, как наверстать упущенное время, как растянуть оставшиеся продукты, бензин. Все еще надеемся на попутный дрейф или хотя бы на то, чтобы прекратился встречный.

Усталость все больше сказывается и на отношениях внутри группы. Повысилась раздражительность, еле сдерживаемся от перепалок по всяким пустякам. Знакомая картина и, пожалуй, неизбежная. Хорошо, что все мы друг друга давно знаем и прекрасно сознаем, в чем причина таких перемен.

15 апреля, 42-й день. Продолжают сказываться последствия недавней пурги. Число трещин все растет. Нередко приходится делать продолжительные обходы. Вокруг лишь молодые всторошенные поля, практически без снега. В таких местах даже на обед останавливаться неприятно, но делать нечего. Приходится вставать даже на ночевку. Прекрасно сознаем: застань нас на этом льду пурга или случись торошение — нам будет не сладко.

Тяжело идет Саша Рыбаков, жалуется на боли в желудке, усталость. Разгрузили. Выбросили еще одни санки, распределив все между остальными.

Дорога вроде стала проще, но идется очень тяжело: ноги еле движутся, плечи ноют под рюкзаками, санки — словно якоря....

При переходе через очередную трещину, затянутую молодым льдом, неожиданно началась подвижка. Поползли, быстро расширяясь, черные змеи трещин. Часть группы осталась на исходном “берегу”, часть — уже успела выбраться на надежный лед. На наше счастье, трещина ломаная, зигзагообразная, так что остались участки, где можно перебраться по образовавшимся ледовым пробкам.

21 апреля, 48-й день. Ощущается предельная усталость. Кажется, что никакая сила не в состоянии заставить сделать лишнее движение или хоть немного увеличить темп. Не хочется ничего, только есть и спать...

Вчера под вечер совсем сдал Вася Жуковский. Пришлось остановиться почти на час раньше — он просто не мог больше передвигать ноги. Рыбакову несколько лучше, но чувствуется, что приступы гастрита его все еще не отпускают.

По нашему состоянию очевидно, что 780-граммовая продраскладка, несомненно, мала, а тут еще досадные потери: что-то раскисло в санках во время купания в трещине, что-то пропиталось бензином, когда лопнула одна из пластиковых фляг, некоторые упаковки галет и сухарей перемололись в муку, и теперь приходится довольствоваться урезанными пайками.

Василию совсем худо. К концу третьего послеобеденного перехода он совершенно не может двигаться. Голова кружится, зрение ослаблено, ноги подкашиваются, малейший заструг становится непреодолимой преградой. Вскоре он валится на снег и уже не может самостоятельно подняться. Картина жуткая. Валера Лощиц с Сергеем Печенеговым под руки доводят его к уже установленной палатке. Некоторое время он, словно в забытьи, сидит на рюкзаке, не находя сил самостоятельно надеть теплую куртку. Минут через десять, несколько придя в себя, Вася начинает заниматься своей обычной лагерной работой. Видимо, для него это как раз тот предел физических нагрузок, которые еще может переносить организм. Хорошо, что восстановление идет достаточно быстро, но совершенно очевидно, что нагрузку необходимо резко снижать.

Принимаем необычное для нас решение: бросаем обе дополнительные накидки, которыми накрывался спальный мешок. Сейчас уже тепло, необходимость в них отпала, и, отказавшись от этих накидок, нам удается сэкономить килограммов 10—12, не меньше. Ведь каждая из них насквозь пропитана конденсатом, а то и льдом.

Оставляем еще двое санок. Теперь уже трое идут “без прицепа”. Высвободили Татьяну Чукову и Василия Жуковского. Вновь перераспределили груз. Досталось всем, кто продолжает движение с санками.

Во время обеденных остановок даем возможность хоть немного поспать тем, кто особенно устал, и дежурным, вынужденным вставать по утрам на час раньше.

Во время коротких привалов обязательно кладем в рот кусочек сахара, обломок галеты или сухаря. “Никогда в жизни не представлял, что два кусочка сахара могут принести столько счастья, — философствует Сергей. — Как все-таки здесь меняются представления о ценностях!”

24 апреля, 51-й день. Вчера отмечали один из немногочисленных праздников нашей группы — день рождения Саши Рыбакова. Вот уже которую весну подряд мы отмечаем этот день в Арктике, в очередной экспедиции. Свое 37-летие Саня встречает в 230 километрах от Северного полюса. Мы все готовились к этому событию, хотя прекрасно знали, что самое большое, что мы можем себе позволить, — это остановиться вечером на час раньше.

На ужин традиционный плов — фирменное рыбаковское блюдо, которое он сам готовит каждый раз в день своего рождения. Несмотря на напряженность с продуктами, решено выделить увеличенную порцию риса. По палатке плавают неповторимые запахи жареной корейки с луком.

Не обошлось и без сюрприза. Андрей Подрядчиков извлекает бутылочку коньяку, , каким-то чудом сбереженную до сегодняшнего дня, — подарок своего отца, Юрия Никифоровича. В 1987 году, перед своей последней арктической экспедицией, Юра просил сына распечатать ее в самую счастливую минуту. Андрей нес ее на полюс, однако решил достать сегодня.

Оригинальный подарок преподнес Сергей Печенегов — песню, которую он сочинил здесь, на маршруте. Наше единое мнение: она должна стать гимном экспедиции “Арктика”.

Потом — поздравления, тосты, замечательный плов. Настоящая сказка. Жаль только, что сказки всегда быстро кончаются.

А сегодня наш караван вновь ползет к цели. Разговоров почти не слышно. На Привалах все молча шелестят кульками с заначкой — сахаром, кусочками сухарей, галет. Решается сложнейшая проблема: что Съесть сейчас, а что оставить на потом.

Дорога трудоемкая: ровные поля очень редки, в основном петлями в лабиринтах разводий, трещин, торосов. Иногда попадаем в такую костоломку, что при нашем физическом состоянии ничего не. стоит получить серьезные травмы. Тяжелее всего дается такая дорога Сергею Печенегову. Обморожения, полученные им в первые же дни Экспедиции, достаточно серьезны. Пальцы рук и ног представляют просто страшную картину. Только постоянные настойчивые меры, принимаемые по предотвращению серьезных последствий, сверхчеловеческое упорство, настойчивость и терпение позволяют Сергею продолжать движение.

Идти невероятно тяжело. Рыбаков, Жуковский, Татьяна, Валера Лощиц идут на пределе. Достается Юре Егорову. Он один из немногих, кто внешне легче других переносит нагрузку, и ему приходится брать на свои плечи дополнительную. Некоторым ребятам из-за обморожений трудно собрать рюкзак, увязать санки, отремонтировать порвавшиеся бахилы или рукавицы. В таких условиях как нельзя лучше проявляются истинно товарищеские отношения.

28 апреля, 3.5-й день. Сегодня скончался Александр Рыбаков. Причиной смерти явилась легочно-сердечная недостаточность, проявившаяся на фоне экстремальных нагрузок. Сознание не хочет соглашаться с этим, не может мириться с тем, что Сани больше нет среди нас...

Вот его рюкзак, вот лыжи, на которых сейчас растянута палатка, вот висит градусник, по которому он вел метеонаблюдения... Всего пять дней назад мы отметили его 37-летие. Один из самых выносливых, самых физически подготовленных, самых опытных членов экспедиции не выдержал тех нагрузок, которые выпали на нашу долю.

Как быть дальше? Продолжать движение или возвращаться?.. Вправе ли мы идти к полюсу без Саши? Вправе ли отказаться от цели и отступить?..

Нет! Только полюс! Это нужно не только нам, оставшимся на маршруте.

30 апреля, 57-й день. Никак не могу до конца осознать, что нас только семеро. Сани больше нет. Василия Жуковского и Татьяну отправили на Большую землю. Слишком высока стрессовая нагрузка, впереди еще 150 километров, не менее недели напряженнейшего пути.

Мы по-прежнему идем и идем вперед. Все тот же монотонный скрип снега, все те же льды, трещины, вода. Перед глазами знакомые до мелочей санки товарищей, которые за два месяца пути стали едва ли не единственными ориентирами на лыжне в условиях белой мглы. Внешне вокруг ничего не изменилось. Но это не так. Все стало другим. Мы стали другими. Мы стали сосредоточеннее, злее. Злее на самих себя. Ничего, кроме движения, сейчас для нас нет. Мы обязаны дойти до полюса, дойти до цеди, к которой шли вместе с Юрой Подрядчиковым и Сашей Рыбаковым.

Путь по-прежнему требует от нас максимальных напряжений. Участились разводья, мелкие трещины. Почти исчезли многолетние льды, все чаще пересекаем обширные всторошенные поля тонкого льда. Случись выйти сюда неделей раньше, нам пришлось бы не сладко. Впереди по всему горизонту темное “водяное небо” — предвестник больших пространств открытой воды. Петляя среди многочисленных разводий и разломов приходится отклоняться от требуемого курса более чем на 90 °, но как бы там ни было, 89-я параллель все ближе.

А между тем расчетные сроки экспедиции уже перекрыты, ведь запасы продовольствия и бензина брались лишь на 55—57 дней. По нашим подсчетам, при условии экономии продуктов еще максимум на семь дней, бензина — на восемь.

Устанавливаем для себя окончательный срок завершения экспедиции — 6 мая. Исходя из этого строим график движения, избираем несколько необычную тактику: начиная с 5 мая собираемся двигаться по 5—6 часов, чередуя движение с 4-часовым отдыхом и приемом пищи. И так до самого полюса.

Вокруг по-прежнему трещины, трещины, трещины. Одна из них нас ловко подловила. Четверо успели перешагнуть, но трое уже опоздали — трещина разошлась. Пришлось немало поволноваться, прежде чем вновь удалось собраться всем вместе, — ведь надувную лодку пришлось оставить, чтобы хоть немного снизить вес снаряжения.

Чувствуется сильный дрейф. Как хочется Надеяться, что наконец-то он в нашу пользу!

6 мая, 64-й день. Все. Полюс достигнут. Нет никаких сил на торжества, шумные поздравления. Сегодня позади почти полуторная ходовая норма. Вчера после ужина, вместо того чтобы залезть в спальник, вновь встали на лыжи и сделали еще шесть переходов — последних полюсных переходов.

Лощицу чудом удалось поймать в окуляр теодолита блеклое солнце. По расчетам, мы находимся на отметке 89°57,5' северной широты. Сил хватает только на то, чтобы передать информацию об этом нашему базовому радисту Олегу Кажарскому и забраться в спальник.

Только проснувшись, пробуем осмыслить тот факт, что мы наконец на полюсе, что мы достигли цели, к которой с такой фанатической настойчивостью шли четыре года.

Сколько людей стремилось сюда, в эту точку! Как не прост был их путь, их судьба... Какой дорогой ценой пришлось заплатить многим из них... Сегодня здесь стоит наша палатка, развевается государственный флаг, поднятый нашими руками. Нам таки удалось прийти на полюс так, как пока еще никому не удавалось. Велика ли заслуга? Заметна ли кому-нибудь эта победа?

Для нас эта победа имеет особый смысл, а оценку ей пусть дадут наши дети, которые, хочется верить, в бешеном ритме XXI века не потеряют тягу к полюсам.

Возвращались с полюса только через двое суток. В поисках площадки, где могли бы сесть Ан-2, которым предстояло нас снимать по окончании экспедиции, пришлось идти еще целый день. Без преувеличения, эти километры показались нам самыми тяжелыми.

8 мая мы покидали полюс. Хатангские пилоты продемонстрировали настоящие чудеса, выполнив эту операцию в невероятно сложных погодных условиях, а 9 мая нас уже встречали родные в московском аэропорту.

Так завершился сложнейший переход “Арктики”, первый автономный лыжный переход к Северному полюсу.