Труднодоступные гигантские вершины Памира давно привлекали внимание советских альпинистов. Высочайшая вершина страны — пик Сталина, впоследствии переименованный в пик Коммунизма (7495 м),— расположенная на стыке хребтов Петра Первого и Академии Наук, была покорена 3 сентября 1933 года Евгением Абалаковым, работавшим в составе Таджикско-Памирской экспедиции Академии наук СССР.

А на следующий год участники Памирского учебного похода РККА Н. Чернуха, И. Лукин и В. Абалаков поднялись на вершину второго памирского семитысячника — пик Ленина (7134 м). Лишь через тридцать три года выяснится, что это было второе восхождение, а первыми покорили пик Ленина 25 сентября 1928 года участники Памирской экспедиции Академии наук СССР немецкие альпинисты Э. Аллвейн, К. Вин и Е. Шнейдер.

В 1936 году армейские альпинисты решили совершить массовое восхождение на пик Ленина. Подняться на второй семитысячник Памира предстояло бойцам сводной стрелковой роты Среднеазиатского военного округа (САВО). Вести этих людей, не имевших никакого навыка горных походов или восхождений, должны были опытные инструкторы альпинизма. Однако многие инструкторы, работавшие прежде лишь в кавказских альплагерях, сами впервые попали на Памир. Для них так же, как и для воинов САВО, это было первое в жизни крещение высотой.

От альпинистов Грузии командировали опытного высотника Д. Церетели и отличного скалолаза, покорителя Ушбы А. Джапаридзе. Москва направила Д Гущина, В. Кизеля и Б. Алейникова. От Ленинграда послали И. Федорова и Е. Белецкого. Руководство инструкторской группой поручалось Л. Бархашу.

В конце июня Евгений Белецкий с Иваном Федоровым выехали в Ош. Пока бойцы сводной роты совершали тренировочные восхождения на северных склонах Туркестанского хребта, инструкторам предстояло разведать путь подъема на пик Ленина.

Утром 7 июля инструкторы усаживаются в кузова двух грузовиков поверх груды ящиков и вьючных сум. И вот уже замелькали по сторонам дороги маленькие киргизские селения, потом потянулись бесконечные хлопковые поля, и наконец начались предгорья. Перед путешественниками открываются дали многокилометровой Алайской долины. За ней, на горизонте, встает гряда вершин: Курумды, Ледяной мыс, пик Ленина... В последних лучах заходящего солнца они кажутся совсем близкими и невысокими... Машины быстро спускаются в Алайскую долину. Поздно вечером альпинисты добираются до Борда-бы — крошечного поселка (всего несколько белых домиков). Дальше автомобильной дороги нет.

Утром выясняется, что в Бордабу прибыли вьючные лошади, высланные из лагеря под пиком Ленина. Там, на леднике, уже находится передовая группа сводной роты: хозяйственники и саперы, прокладывающие тропу к лагерю 4200 метров. Вчера туда отправились метеорологи, чтобы составить прогноз погоды.

Красноармейцы транспортного взвода навьючивают грузы на лошадей, и караван трогается в путь. Вброд через речку Кызыларт, по галечнику речной долины, а далее луга, луга, высокая, по пояс, трава с красными, желтыми, синими островками цветов. Безоблачное небо, солнце, слепящее, но уже нежаркое на таких высотах, свист сурков. С шумом взлетают выводки диких гусей, гнездящихся у небольших озер. Безлюдье. Киргизы со своими стадами кочуют где-то западнее, по ту сторону реки Кызылсу.

К концу дня караван переправляется через бурную речку Ачикташ, и перед альпинистами открывается розовая в лучах вечернего солнца снежная стена — северные склоны Заалайского хребта. Альпинисты жадно всматриваются в знакомые по фотографиям очертания: вот он, пик Ленина!

Караван подходит к палаткам временного лагеря. Радостная встреча, обмен новостями. Радист достает радиостанцию, готовясь выйти на связь. Точно в назначенное время — переговоры с Ошем, первая радиограмма о положении дел экспедиции. Через несколько часов она будет принята в Ташкенте и Москве.

После утомительного перехода необходим день отдыха. А еще через день, 10 июля, начинается подготовка к выходу на ледник. Нужно доставить грузы к лагерю 4200.

Красноармейцы навьючивают грузы на лошадей, туго затягивают подпруги. Путь предстоит нелегкий. Чтобы лошади не скользили на льду, предусмотрены подковы с шипами. По скату береговой террасы, выводящему на ледник, саперы проложили удобную тропу, и здесь караван проходит без затруднений. Но на леднике дорогу то и дело преграждают большие каменные глыбы, и красноармейцы осторожно ведут лошадей на поводу, выбирая участки чистого льда, которые встречаются сперва отдельными островками, а потом и целыми полосами. Трещин здесь почти нет. Однако встречаются провалы и ледниковые озера. Инструкторы идут впереди. На подъемах приходится пускать в ход ледорубы — делать ступени, на которые может встать копыто лошади. Накануне тут прошли саперы, сложив указательные турики из камней: ориентиры для альпинистов. Двигаться приходится очень медленно: десять километров до места будущего базового лагеря караван преодолевает за пять часов.

На следующий день инструкторы вместе с саперами выходят на разведку пути. К счастью, обнаруживается, что до высоты 4900 снег на склоне растаял и обнажилась довольно прочная осыпь, по которой можно проложить караванную тропу и доставить грузы. Подготовка тропы займет у саперов несколько дней. А инструкторы во главе с Белецким отправляются в эти дни в разведывательный выход.

Несколько часов по знакомому пути — и альпинисты у подножия крутого снежника. Здесь приходится достать веревку и связаться. Под ногами твердый фирн. Ступени бьются с трудом. Они такие неглубокие, что едва вмещают носок ботинка. А дальше начинается рыхлый снег: ноги проваливаются по колено. Сказывается недостаток акклиматизации: восходители задыхаются, на подошвах ботинок как будто навешены пудовые гири, непослушные колени разгибаются с трудом. Особенно тяжело приходится ведущему — его сменяют через каждые пятнадцать минут. Кажется, этому пути не будет конца: сколько ни топчи ступеней — все так же будет уходить вверх бесконечный крутой снежный склон, все так же будут вязнуть в глубоком снегу ноги, все так же будет ломить затылок от тяжелого рюкзака, тянущего назад... Но вот и площадка купола. Здесь предстоит заночевать. Теперь, когда нужная высота достигнута, хочется плюхнуться на рюкзак и лежать неподвижно. Но надо ставить палатки, и Белецкий, помедлив, начинает распаковывать рюкзак. Палатки — каждая на троих — устанавливают на ледорубах. Оттяжки привязывают к кошкам, втоптанным в снег. На дно палаток уложили надувные резиновые матрасы, а на них — штормовые костюмы и запасные теплые вещи. Восходители залезают в мешки. Сразу становится тепло и уютно. У входа в палатку фырчит складная алюминиевая кухня: лежа в мешках, альпинисты готовят ужин. Всех мучает невыносимая жажда, и первым делом кипятят чай. Увы, кастрюлька так мала, что драгоценной влаги достается всего по полкружки на человека. Затем восходители варят клюквенный кисель. Лишь после этого пробуждается аппетит. Вскрыв консервы, готовят суп из концентратов.

Белецкий ночует в палатке со своими земляками Иваном Федоровым и Сергеем Колесниковым. В соседней палатке — Стах Ганецкий и Арий Поляков. Оба — слушатели Военно-воздушной академии. В девять часов вечера лагерь затихает: наследующий день предстоит тяжелая работа.

С рассветом альпинисты уже на ногах. На этот раз они отправляются в дорогу налегке, с тем чтобы к вечеру вернуться к палаткам. Выше лагеря 5200 метров — опасные сбросы. Восходители отыскивают путь обхода. Еще выше снова начинается крутой склон. Холодный порывистый ветер проникает под одежду, сыплет в лицо и за шиворот снежную крупу. Лишь Алеша Джапаридзе, игнорируя холод, продолжает идти в тонком спортивном костюме и широкополой белой шляпе.

В этот день удается подняться до высоты 5900 метров. Отсюда уже виден весь западный гребень пика Ленина. За ним — безымянная вершина, и дальше — стройная пирамида пика Дзержинского. Полюбовавшись величественной панорамой и сделав фотоснимки, альпинисты начинают спуск.

В базовом лагере им сообщают важную новость: сводная рота, совершавшая под руководством инструкторов тренировочные восхождения в Туркестанском хребте, уже прибыла в Алайскую долину. После трех дней отдыха на поляне у языка ледника бойцы поднимутся в лагерь 4200.

1 августа в базовый лагерь прибывает командир роты капитан Ф. Мезевич, а с ним инструкторы Б. Алейников, В. Кизель, И. Лукин, руководившие Тренировочными восхождениями красноармейцев. Они делятся впечатлениями, обсуждают планы акклиматизационного выхода.

Однако внезапная радиограмма из Москвы заставляет изменить планы. Приказ: в ознаменование десятилетия со дня смерти Феликса Эдмундовича Дзержинского совершить восхождение на пик Дзержинского и установить там его бюст. Это задание поручается инструкторам Е. Белецкому, В. Кизелю, Б. Алейникову, И. Федорову.

На пик Дзержинского еще не ступала нога человека. Даже путь восхождения на эту вершину еще не разведан. Решили идти с верховий ледника пика Ленина.

Альпинисты обнаружили, что пик Дзержинского от пика Ленина отделяет вершина, которую они назвали Раздельной. Решили, что в первом походе нужно разведать путь к Раздельной и одновременно сделать заброску — занести продукты, горючее, снаряжение.

Неожиданно, перед самым выходом, заболел Алейников, Трем оставшимся альпинистам пришлось распределить между собой его часть груза. Вес рюкзаков — около 25 килограммов. Но в первый день путь несложен: восходители идут по хорошо подготовленной тропе к лагерю 5200 до того места, где она уходит влево на осыпь, и здесь становятся на ночлег.

Крутые подъемы, закрытые ледники. Тут невозможно предугадать, где окажутся трещины: они встречаются в самых неожиданных местах.

Но вот наконец и снежный купол. Дорогу преграждает широкая продольная трещина. Осторожно альпинисты подходят к краю, заглядывают вниз: глубоко. Невдалеке виден снежный мост через трещину. Белецкий и Федоров вбивают в снег ледорубы, закидывают за них веревку. Кизель осторожно ступает на мост. И в то же мгновение исчезает — Белецкий успевает почувствовать лишь резкий рывок. Руки судорожно сжимают веревку. Страховка оказывается надежной. Кизель быстро выбирается из трещины.

. В этот день восходителям удается достигнуть высоты 5700 метров. Заночевали вблизи склонов вершины Раздельной, на следующее утро поднялись на гребень и к двум часам дня подошли к последнему подъему У купола. Здесь, на скалистом островке, на высоте 6100 метров, Белецкий решает оставить заброску. Ее тщательно укрепляют камнями. Теперь план штурма ясен. Последний, третий, лагерь надо разбить прямо на вершине Раздельной или около нее. Оттуда налегке двигаться по восточному гребню пика Дзержинского. Путь этот, по-видимому, достаточно прост.

5 августа альпинисты возвратились в базовый лагерь. Сюда уже прибыла вся сводная рота: стрелки, связисты, пулеметчики. Дымятся походные кухни, звучат четкие военные команды. Каждое утро бойцы выходят на снежные и ледовые занятия.

А инструкторам приходится спешить. В районе установилась исключительно благоприятная погода, и по прогнозам метеогруппы она должна продержаться еще несколько дней. И тройка инструкторов во главе с Белецким 7 августа вышла в поход. В рюкзаке у Вани Федорова чугунный бюст Дзержинского, доставленный пограничниками одной из памирских застав. Знакомый путь прошли без приключений. Вечером 9 августа остановились на ночлег под вершиной Раздельной. В двойных пуховых мешках тепло, и альпинисты быстро заснули. Осталось совсем немного. По всей вероятности, восхождение будет завершено завтра.

На следующее утро налегке восходители быстро Достигли вершины Раздельной. Но что это? Оказывается, гребень вершины, ведущий к пику Дзержинского, обрывается здесь ледовой стеной. Вторая такая же стена встает за перевальной точкой, после ровного плато, у подножия пика Дзержинского. И под самой вершиной крутой обледеневший гребень снова обрывается отвесной ступенью, А у альпинистов даже нет с собой ледовых крючьев. Неужели придется вернуться вниз?

После недолгих споров Белецкий и Федоров решают обойти провал низом с южной стороны, заночевать в верховьях ледника Дзержинского и оттуда попытаться штурмовать пик по склонам, примыкающим к южному гребню. Кизель не верит в реальность этого плана, но соглашается сопровождать друзей до места ночевки. Альпинисты возвращаются к палаткам и собирают рюкзаки. На вершине, между заструг снега, они оставляют заброску: две пачки сухого спирта и немного продуктов. Начинается спуск на юг, в не исследованные еще верховья ледника Дзержинского. Очень скоро восходители убеждаются, что карта этих мест неточна. На ней — розный мериди-анальный ледник, а в действительности он изгибается дважды, почти под прямым углом. Фирн, потом глубокий снег, потом снова фирн. К вечеру измученные альпинисты подходят к намеченному месту лагеря № 4.

Здесь остается Володя Кизель. Договорились, что он будет ждать друзей двадцать четыре часа.

Раннее утро. Солнечные лучи уже коснулись вершины пика Дзержинского, но внизу, в тени,— отчаянно холодно. Мерзнут руки в толстых рукавицах, щиплет щеки и нос, порывистый ветер проникает под штормовые костюмы и меховую одежду, пробирает до костей. Высокие слоистые облака сулят близкую непогоду. Склон сплошь изрезан трещинами, и альпинисты идут на укороченной 20-метровой веревке. Впереди Белецкий. Евгений пытается установить какую-либо закономерность в расположении трещин, но вскоре понимает, что это сделать невозможно. Через непрочные снежные мостики приходится перебираться ползком.

В час дня связка сворачивает с восточного гребня и начинает двигаться влево вверх по стене пика по направлению к его южному гребню. Склон очень крут, приходится идти, тщательно страхуясь. Кошки хорошо держат на твердом фирне, но после нескольких часов работы голеностопы начинают невыносимо болеть. Наконец альпинисты достигают гребня. Отсюда путь до вершины уже несложен. Однако с первой вершины пика Дзержинского видна вторая, и она метров на пятьдесят выше. Разумеется, бюст должен быть установлен на ней! Ко второй вершине ведет широкий пологий гребень, но до нее еще почти километр пути. Успеть бы спуститься до темноты! Они уже почти бегут по пологому гребню. И скоро достигают вершины пика. Высота 6713 метров. Из камней быстро складывают небольшой тур. Прячут в него записку а сверху устанавливают бюст, развернув его лицом к Москве. Теперь как можно скорее вниз.

Погода портится. Со скоростью курьерского поезда накатывает молочная масса тумана. Быстро темнеет. Идущего впереди Федорова сменяет Белецкий. Перед глазами сплошная темно-серая пелена. Вдруг снег под ногами обрушивается и Евгений летит вниз. Резкий рывок — и он повисает на веревке. Обвязка впивается в грудь. Еще рывок — и Белецкий спускается еще на несколько метров. Веревка замирает: очевидно, Федорову удалось ее закрепить, теперь, когда ощущение падения ослабло и тело почувствовало надежную веревку, к альпинисту вернулось спокойствие. Вокруг темно и тихо, но Белецкий уже понимает, что провалился не в трещину. Он вглядывается вниз. Под ногами облака, и в их разрывах что-то чернеет. С ужасом осознает, что висит над Алайской долиной, над 3-километровым обрывом. Что же делать? Белецкий пытается достать ледорубом до склона. Не получается. Раскачавшись, он наконец дотягивается до нависающей ледовой стены. Подниматься вверх по веревке нет сил. К тому же над головой снежный карниз: веревка глубоко врезалась в него. Евгений с тревогой подумал, что на эту веревку он сегодня дважды наступил острыми зубьями кошек.

— Ваня! — кричит Белецкий.— Ваня! Никакого ответа. На гребне завывает ветер, а здесь, под карнизом, гулкая тишина, и от каждого движения веревка начинает медленно вращаться. Обвязка все туже сжимает ребра, каждый глоток воздуха дается с трудом. Ладони покрываются липким потом, кровь болезненными толчками пульсирует в висках и в горле, сознание начинает мутиться... Неужели это конец? Рывок веревки заставляет Евгения очнуться. Он снова осматривается, и теперь ему кажется, что внизу, всего в нескольких метрах,— крутой снежный склон.

Внезапно до сознания Белецкого доходит, что уже несколько секунд он слышит какие-то крики. Он задирает голову — над краем карниза виднеется лицо Вани Федорова.

—— Спускай вниз!.. — задыхаясь, кричит Белецкий.— Скорее... Там склон.

Медленно, страшно медленно веревка начинает подаваться. Наконец зубья кошек касаются снега. Обеими руками Евгений растягивает обвязку, жадно, до боли в горле глотает ледяной воздух. Придя в себя, опускается на снег на колени, смотрит на часы. Он провисел на веревке пятьдесят минут! Как хорошо, что, обеспокоенный молчанием, Федоров смог закрепить веревку и подползти к краю гребня!

— Что будем делать? — доносится голос Вани.

— Ночуем! Рой пещеру! — кричит Белецкий. Бесконечно долго тянется ночь. Чтобы не замерзнуть, Евгений растирает руки, ноги, подкладывает под себя рюкзак и свернутый в кольца свободный конец веревки. Всходит луна, сразу становится светлее, но словно бы еще холоднее. Далеко внизу плавает красный огонек — это шар-зонд метеорологов экспедиции. Как у них сейчас тепло! А здесь не менее 20 градусов мороза. От холода начинают болеть кости, мышцы. Кажется, нет больше сил терпеть. Неужели этот рассвет когда-нибудь наступит?! Но вот на востоке из сплошной черноты выплывает бледная цепочка гор, постепенно в лучах солнца они становятся розовыми, а затем белыми. Федоров дергает веревку. Обогнув карниз, Евгений выбирается на гребень. Теперь бегом вниз, пока Кизель не ушел за помощью: ведь условленные двадцать четыре часа истекли! Скоро показалась палатка на леднике. А вон и Кизель, он уже начал спуск. На бегу альпинисты свистят, кричат. Наконец Кизель оглянулся и заметил их.

Короткие объятия, хлопанье по плечу, вопросы: ну как? ну что?

— Да вот, холодную схватили, и Белецкий повисел-таки над Алайской долиной,— докладывает Федоров.

Собрав палатку, альпинисты к вечеру добрались до Раздельной. Вот и вершина. Сейчас можно будет растопить снег и вскипятить чайку. Но здесь их ждет новая неприятность: среди одинаковых заструг снега никак не удается обнаружить свою заброску. Остатки сухого спирта использовали еще утром, а сейчас всех мучает жажда. Ноги Кизеля сводит судорога, он ложится на снег.

И снова ночь кажется бесконечно долгой. От жажды никто не может уснуть. В короткой полудреме мерещатся кружки с пивом и квасом, прозрачная ледяная вода горных речек, спелые хрустящие арбузы, сочные дыни. Снег есть нельзя, это они помнят твердо. Не выдержав, Белецкий набирает снег в кружку и запихивает ее в спальный мешок. Но снег почему-то не тает, лишь сжимается в объеме и как будто высыхает, из него не появляется ни капли влаги.

Наконец с первыми лучами солнца Ваня Федоров выбирается из палатки... и рядом с ней обнаруживает склад. Вскоре они уже пьют талую воду, чай, компот, снова воду.

Вечером лагерь торжественно встречал первовосходителей на пик Дзержинского. Им преподнесли ящик великолепного андижанского винограда, только что доставленного снизу. Глаза бойцов горят восхищением и завистью; чужой успех раззадоривает, теперь и им не терпится хлебнуть трудностей высотного восхождения.

Пока Белецкий с Федоровым ходили на пик Дзержинского, отряд успел сделать акклиматизационный выход. В лагеря. 5200 и 6100 доставлены продукты, снаряжение, теплые вещи. Сейчас у бойцов дни отдыха. Политработники проводят беседы, читают вслух газеты. Бойцы даже устроили настоящий вечер самодеятельности с песнями и плясками, свое национальное искусство продемонстрировали узбеки и туркмены.

Выход назначен на 17 августа. Все семьдесят бойцов и командиров рот разбиты на звенья, каждое из которых возглавляет инструктор-альпинист.

Белецкому достается звено молодых туркменов — солдат первого года службы. В 10 часов утра, растянувшись длинной цепочкой, рота выступает в поход. За плечами у каждого бойца рюкзак и оружие. По знакомой тропе красноармейцы быстро набирают высоту. Там, где снежный склон обледенел, инструкторы навешивают перила. Первая ночевка — на высоте 5200 метров. Погода пока стоит хорошая, хотя метеорологи и предупреждают, что она может скоро испортиться. Группа инструкторов во главе с П. Власовым отправляется разведать путь: командование решает, что отряд не будет траверсировать склоны пика Ленина влево, как это делали первовосходители, а поднимется к вершинному гребню прямо вверх, вдоль западной гряды скал.

На следующее утро отряд строем трогается в путь. Трещат киноаппараты: операторы снимают выход. Но уже через несколько десятков метров на крутом снежном склоне скорость движения резко падает. Через каждые двадцать — тридцать минут приходится делать остановки для отдыха. К полудню наползают тяжелые тучи, поднимается ветер, холодает. Рота подходит к лагерю 5800. Отсюда приходится отправить вниз четырех больных: двое страдают от горной болезни, еще у двоих возобновилась застарелая малярия.

На следующий день погода совсем ухудшилась. Усилился ветер, посыпалась снежная крупа. У бойцов начали мерзнуть ноги: они пошли на штурм в обычных альпинистских ботинках. Когда восходители достигли лагеря 6100, начался сильный снегопад. Под толстым слоем снега с трудом обнаружили заброски. Часть бойцов расположилась на ночлег в вырытых заранее пещерах, остальные — в палатках. Здесь так круто, что выброшенная кем-то пустая консервная банка не задержалась на склоне: подпрыгивая и звеня, она быстро покатилась вниз, к зияющим трещинам ледопада. Радисты передают сводки в Москву и Ташкент, корреспонденции в газеты и даже личные телеграммы восходителей родным и знакомым.

Под тяжестью навалившегося снега провисли скаты палаток. Хлопая по ним изнутри, альпинисты стряхивали снег по нескольку раз за ночь.

Проснувшись, Белецкий увидел, что уже Совсем рассвело. Гула ветра не слышно. Но и лагерь безмолвен: ни голосов, ни сигнала к побудке. Выбравшись из палатки, Евгений понял, в чем дело. Вокруг сплошной белой пеленой падал и падал мягкий, крупный снег. Даже ближайшие палатки едва видны. Посовещавшись, командование и инструкторы приняли решение о дневке. Вниз, в сопровождении одного из инструкторов, отправили еще двоих больных.

Утро следующего дня не приносит перемен. Однако к 11 часам снегопад стих и в разрывах облаков начала проглядывать синева. Командир отдал распоряжение о выходе.

Двигаться на крутом склоне по глубокому свежему снегу очень тяжело. Звенья по очереди сменяют друг друга, прокладывая путь. Снизу из ущелья наползает туман, скрывает голову и хвост колонны. Теперь Белецкий никого, кроме бойцов своего звена, не видит. Красноармейцы тонут в рыхлом снегу по пояс, по грудь. А крутизна склона все увеличивается. В любой момент может сойти лавина, и рота начинает траверсировать вправо, к ближайшим скалам. На мгновение туман впереди рассеивается, и Белецкий успевает заметить на склоне темный вал, стремительно летящий навстречу отряду. С глухим рокотом снежная лавина проносится справа от отряда и, замедлив бег на более пологом склоне, скрывается внизу в тумане. Следующая лавина едва не сносит головное звено отряда. Мимо Белецкого, кувыркаясь, проносятся несколько человек. К счастью, они останавливаются совсем поблизости. Белецкий и Церетели бросаются на помощь к ближайшему пострадавшему. В этот момент сверху раздается крик: «Лавина на нас!»

— На ледорубы, держись! — командует Белецкий. Он наваливается грудью на вбитый в снег ледоруб, и тотчас на него обрушивается тяжелая снежная масса. Сразу становится темно. Снег набивается в глаза, уши, рот, нос, не дает дышать. Упругая мягкая сила старается оторвать человека от склона, тащит вниз, сжимает грудную клетку. Через мгновение все стихает. Выпрямившись, Белецкий пробивает слой снега и убеждается, что все его звено цело. Нескольких бойцов отряда лавина все же снесла, но недалеко, и вскоре всех удается найти. Пулеметчик Мельников получил ушиб головы, но продолжал упорно ползать по склону, разыскивая свой пулемет, пока наконец не откопал его из-под снега.

В любую минуту могут пойти новые лавины, и командование отдает приказ о возвращении в лагерь 6100. На следующий день планируется новая попытка штурма. Чтобы обеспечить бойцам теплый ночлег, решено было всем ночевать в пещерах. Красноармейцы быстро принялись за работу. Учеба в базовом лагере пошла впрок, и, когда на снежный склон опустились сумерки, все бойцы уже грелись в теплых пещерах. Кинув последний взгляд на затихший лагерь, залез в свою пещеру и Белецкий. Врач, его сосед, уже засыпал. Вдруг снаружи послышался шорох — ив пещере стало темно. Евгений протянул руку к выходу и наткнулся на сплошную снежную стену.

— Проснись, проснись, мы засыпаны,— пытается растолкать врача Белецкий.

— Да что ты дергаешься, сейчас откопают. Дай поспать, так даже теплее,— недовольно отпихивается сонный врач, но вдруг мгновенно просыпается и резко садится: —Что? Лавина накрыла лагерь?

Вдвоем, мешая друг другу, они начинают спешно раскапывать вход. Снаружи на помощь приходит Церетели. Выбравшись на волю, Белецкий едва узнал лагерь. Мощная пластовая лавина накрыла все пещеры с бойцами толстым слоем снега. Наверху кроме Белецкого, врача и Церетели только Поляков и санитарный инструктор Тарасов. Дорога каждая минута, Ледорубами, лопатами и просто руками принимаются они откапывать людей. Бойцы выбираются на поверхность и тоже начинают копать. Единственной жертвой лавины стал командир отделения Помогайбо: несмотря на принятые врачом меры, он скончался, не приходя в сознание. Бойцы быстро сворачивают лагерь и, по мере готовности звеньев, начинают спуск. Однако в темноте трудно отыскать узкую тропу. Инструкторы не могут определить, в каком направлении следует двигаться, а внизу — между лагерями 5800 и 5200 — опасные сбросы. Наконец весь отряд собирается на небольшой площадке, где и приходится дожидаться рассвета. Люди устали, измучены, некоторые уже не могут идти самостоятельно. Чтобы хоть немного защититься от пронизывающего ветра, бойцы роют в снегу ямы: палатки остались в пещерах лагеря 6100. Всю ночь инструкторы ходили от ямы к яме, тормошили бойцов, не давая им спать.

Наутро, пробивая тропу в глубоком снегу, бойцы начали спуск. Ослабевшего Мельникова красноармейцы уложили в спальный мешок и волоком тащили за собой. К вечеру все были в базовом лагере.

Когда установилась ясная погода, спустили вниз и тело погибшего Помогайбо.

Неудача этого восхождения была связана с непогодой. Но Белецкого не оставляло чувство неудовлетворенности. Покорить пик Ленина оставалось его заветной мечтой.

В Ленинграде Белецкого выдвигают на партийную работу. Партии нужны политически грамотные, инициативные люди. С октября 1936 года Белецкий работает инструктором Ленинского райкома ВКП(б). Но душа его — в цеху Кировского завода, в коллективе, с которым он сроднился. И в ноябре 1937 года Белецкий возвращается в цех, к своему координатно-расточному станку СИП.

23 января 1937 года при Всесоюзном комитете по делам физкультуры и спорта при СНК СССР была организована секция альпинизма. Возглавил ее страстный пропагандист спорта нарком юстиции Николай Васильевич Крыленко. От Ленинграда в состав центральной секции был выбран Евгений Белецкий.

В честь двадцатилетия Великой Октябрьской социалистической революции альпинисты решили взойти на высочайшие вершины Памира. Для участия в Специально организованной Памирской экспедиции были привлечены сильнейшие горовосходители страны. В помощь штурмовым отрядам придали авиазвено во главе с летчиком-испытателем М. Липкиным. Самолетами предполагалось доставить грузы и людей к базовым лагерям, а также сбросить продукты и снаряжение на склоны вершин.

ВОт ленинградской секции для участия в штурме емитысячников были приглашены четверо: Белецкий, Мартынов, Трапезников и Федоров. В начале дюля Белецкий выехал в Ош, где собирались отряды Дамирской экспедиции.

16 июля из Оша выступает пеший отряд восходителей, направляющийся к пику Ленина. В его составе Белецкий, Искин, Мартынов, Трапезников, врач Розенцвейг, радист Сапоровский. Грузы будут доставлены до Алайской долины автомобилями, а далее, до ледника Ленина,— вьючным караваном.

20 июля отряд дошел до верховьев реки Кичик-Алай. 22 июля, свернув в ущелье Киндык, по крутой тропе, проложенной в густом арчевом лесу, восходители достигли альпийских лугов. То и дело на пути встречаются кочевые киргизы с лохматыми памирскими яками.

Ночевать решили на пастушьей летовке на высоте, близкой к 4000 метров. На следующий день — трудный переход через перевал Кшадык (4550 м). С седловины перевала открывается массив пика Ленина.

К вечеру следующего дня — переправа через реку Кызылсу. Много времени уходит на разведку брода. Альпинисты переправляются через мощный поток на лошадях.

25 июля отряд начинает переход через Алайскую лолину к пику Ленина. Воздух удивительно прозрачен, и кажется, что до снежных вершин Заалайского хребта рукой подать. Но лишь к концу дня удается достичь предгорий. Лагерь восходителей расположен в четырех километрах от пика Ленина. Сюда уже прибыли руководитель радиослужбы С. Герасимов, радист Н. Ольшанский, участники штурмовой группы П. Альгамбров, А. Поляков, С. Ганецкий и руководитель восхождения Л. Бархаш.

Здесь, на высоте 3600 метров, в течение двух дней организуется базовый лагерь. Поблизости от него восходители оборудовали посадочную площадку шириной около ста метров. Вскоре командир авиазвена Михаил Липкин посадил на этом «аэродроме» свой самолет. Большую часть грузов пилот обещает доставить выше — на площадку лагеря 5200 метров.

Редактор отрядной газеты «На штурм пика Ленина» Б. Трапезников выпустил первый номер с остроумными шаржами и карикатурами, посвященными пешей части перехода и переправе через Муксу. С помощью радистов восходители заключили договор о социалистическом соревновании с группами, готовившими восхождение на пики Сталина и Евгении Кор-женевской. Основные пункты договора — восхождение всего состава в установленные сроки и стопроцентная безаварийность штурма.

Путь от лагеря 4200 хорошо знаком Белецкому по экспедиции прошлого года. Еще сохранилась тропа, проложенная саперами САВО, лишь кое-где ее завалили камни и обломки льда. Подъем идет в строго размеренном темпе. Через каждые пятьдесят минут отдых. Тяжелые рюкзаки оттягивают плечи. Сказывается недостаточная акклиматизация. Но надо спешить, чтобы успеть к прибытию самолета с грузом. Белецкий с Трапезниковым постепенно уходят вперед, оторвавшись от основной группы. Заканчивается подъем по осыпи, за ним — подъем по обледеневшему фирновому склону, на котором приходится вырубать ступени.

Трапезников опускается на снег. Приступ усталости и тошноты не дает ему продолжать подъем в том же темпе. Но самолет вот-вот прилетит. И Белецкий поднимается к площадке 5200 уже в одиночку. Едва он успевает разложить в виде буквы «Т» принесенные снизу чехлы от спальных мешков, как из-за облаков появляется самолет Липкина. Первый бросок пилота неудачен — груз улетает в ледовую трещину на несколько сотен метров ниже площадки. Новый заход — и ящик с грузом врезается в снег у самого посадочного знака. Следующие заходы удачны: грузы приземляются точно на площадку 5200. Снизу подходят отставшие товарищи. Самолет улетает в сторону Алайской долины. Через сорок минут Липкин должен снова прилететь с грузом на другом самолете.

Погода ухудшается: крепчает ветер, в долине клубятся грозовые облака. Но тем не менее в назначенный час раздается гул мотора. Самолет появляется над площадкой 5200. Первый ящик сброшен точно. Сделав разворот, самолет снова приближается. Неожиданно он начинает резко терять высоту и зарывается мотором в снег в нескольких метрах от альпинистов. Из кабины вываливаются Липкин и штурман Сысоев. К счастью, летчики не пострадали. Причиной аварии был нисходящий поток воздуха, прижавший машину к склону горы. Сорвавшийся сверху кусок льда разбил вдребезги пропеллер. Лишь летное мастерство и самообладание Липкина позволили избежать трагедии.

В связи с аварией самолета восходителям не удалось полностью выполнить план первого выхода наверх. Продукты и снаряжение сосредоточены в лагере 5200. Участники штурма не получили достаточной акклиматизации. Поэтому они вышли в кратковременный поход на вершину высотой около 5000 метров в oтpoгe Заалайского хребта.

7 августа альпинисты собрались в базовом лагере. По всем признакам погода ухудшалась. Склоны пика Ленина заволокли облака. К вечеру начался дождь. Сильные порывы ветра обрушились на палатки. Непогода бушевала два дня подряд.

Лишь 9 августа из-за туч выглянуло солнце. Альпинисты просушили отсыревшие вещи, смазали обувь. Им предстоит подняться к лагерю 6200 на снежной террасе, куда Липкин предполагает сбросить с самолета необходимые грузы.

От лагеря 6200 восходители направятся на восток До скальной гряды и далее — к вершинному гребню. На высоте 6700 метров будет разбит последний высотный лагерь.

10 августа отряд вышел к лагерю 4200. На следующий день совершен переход к лагерю 5200. Палатка с продуктами засыпана снегом. Колбаса и грудинка расклеваны горными галками. Ночуют альпинисты в палатках по трое. Белецкий расположился вместе со своими земляками Василием Мартыновым и Борисом Трапезниковым. Последний чувствует себя неважно. Ночью его тошнит. Сказывается действие высоты.

Следующий переход — до лагеря 5800. Подъем по снежному склону дается с большим трудом. Ведущий вынужден, проваливаясь по пояс, пробивать для колонны траншею в глубоком рыхлом снегу. Вот наконец и лагерь.

Белецкий, Искин и Ганецкий отправляются к лагерю 6200 для встречи самолета. Передовая тройка прокладывает путь в снегах. Белецкий узнает место, где в прошлом году отряд САВО был засыпан лавиной. Еле-еле удалось подняться к снежной террасе до прибытия самолета. И вот уже ящики со свистом летят прямо на головы альпинистов, шарахающихся в стороны, и глубоко врезаются в снег. Наконец «бомбардировка» закончена. Восходители бродят по склону и обозначают цветной бумагой свежие воронки. Ящики ушли в снег на глубину полутора метров. Погода опять портится. Но снова прибывает самолет и сбрасывает грузы. Снизу подходят отставшие товарищи. Наползает густой туман. Начинается снегопад. Отдыхать некогда: надо спасать сброшенные грузы, пока их не засыпало снегом. Четыре ящика так и не удалось найти.

Установили палатки. Напившись горячего чайку, все расползлись по спальным мешкам. Ночью разыгралась настоящая буря. Вышедший на связь Борис Сапоровский передал из базового лагеря, что для отважных покорителей пика Ленина будет дан концерт. И он исполнил на балалайке несколько русских песен. «Держись, ребята,— кричит Борис,— снегопад внизу заканчивается. Желаем вам успеха».

Настроение восходителей поднимается. Слышится смех. И действительно, через пару часов снегопад прекратился. Вышли в путь. Медленно приближаются скалы северного отрога. К вечеру альпинисты достигают площадки четвертого высотного лагеря.

Всю ночь палатки сотрясает ураганный ветер. Трапезникову становится совсем плохо. Пришлось его вместе с ослабевшим Семеновским отправить вниз.

Утром 16 августа было очень холодно. Палатки покрылись изнутри толстым слоем изморози. Оставшиеся восемь восходителей покинули четвертый лагерь. Особенно изнуряют на подъеме участки сухого пылеобразного снега, текущего из-под ног. Ветер обжигает лица. Через несколько часов вышли на гребень со скальными грядками. У альпинистов уже нет ни желания, ни сил любоваться открывшейся панорамой. Они продолжают медленный монотонный подъем к вершине, пока заходящее солнце не приближается к отрогам Заалайского хребта. Наконец установлены палатки лагеря 6800. Радисты передают радиограммы от родных и друзей. За каждым шагом восходителей следит вся страна. Завтра решающий штурм!

17 августа небо безоблачно. С утра вышли к вершине уже без рюкзаков. Перед глазами бескрайние пространства на сотни километров вокруг, К горизонту уходят горные хребты Памира. Лишь через шесть часов пути по жесткому фирну удается достичь последнего крутого предвершинного взлета гребня. Темп восхождения резко падает. До самой вершины ведущим приходится рубить цепочку ступеней. Все ближе и ближе вершинные скалы. Наконец Белецкий ухватился за каменные зацепки и полез наверх. Идти надо очень осторожно, чтобы не сбросить «живой» камень на товарищей. Всего пару метров остается преодолеть до вершинного купола, когда многопудовый камень, на который Белецкий оперся рукой, зашевелился. Евгений замер на месте. Теперь ему приходится, придерживая камень, дожидаться, пока товарищи пройдут мимо него. И вот все семеро прошли. Евгений делает шаг в сторону — и глыба рушится вниз,

Увлекая за собой обломки скал и пласты снега. Через пять минут Белецкий выбирается на купол вершины. Собравшись у скального островка, альпинисты передают из рук в руки гипсовый бюст Владимира Ильича Ленина, доставленный сюда в 1934 году К. Чернухой, В. Абалаковым и И. Лукиным, извлекают из тура их записку и пишут свою. Вместе с ней на вершине остается завернутый в непромокаемую бумагу текст Конституции СССР. Итак, 17 августа 1937 года Л. Бархаш, П. Альгамбров, Е. Белецкий, С. Ганецкий, Б. Искин, В. Мартынов, А. Поляков и Т. Розенцвейг совершили второе советское восхождение на пик Ленина. Звучит «Интернационал». Щелкают затворы фотоаппаратов. И в этот момент над вершиной появляется самолет Липкина. Отважный пилот приветствует покорителей вершины. Через несколько дней восходители начали готовиться к новому путешествию — на сей раз к подножию пика Коммунизма.

Подготовкой к восхождению на пик Коммунизма по восточному ребру занималась группа О. Аристова. Он и его товарищи Н. Гусак, В. Киркоров, врач И. Федорков и радист Н. Лебеденко сделали заброски продуктов в высотные лагеря и теперь ожидали восходителей с пика Ленина. Но в штурме пика Коммунизма смогли участвовать лишь Белецкий и Трапезников. Остальным надо было выезжать на работу по месту жительства.

1 сентября начальник штурмовой группы Олег Аристов докладывает о плане предстоящего восхождения. По его мнению, подготовка к штурму пика Коммунизма завершена. На сложных участках маршрута навешены перильные веревки. Продукты и снаряжение заброшены в высотные лагеря. Штурмовому отряду в составе Аристова, Белецкого, Гусака, Киркорова, Соввы и Федоркова предстоит выйти к лагерю 6400 двумя группами. Первая пройдет лагерь 5600 без остановки и заночует в лагере 5900, затем поднимется в лагерь 6400. Вторая группа на первую ночевку остановится в лагере 5600, в течение двух следующих дней будет подниматься к лагерю 6400, где и соединится с первой группой. По пути к вершине будет установлен еще один лагерь на высоте 7000 метров.

В Ледовом лагере останется Трапезников. Он возглавит резервную группу, которая выйдет наверх в случае необходимости. Радиостанцию Аристов предлагает установить в лагере 6400. По его мнению, кошки на вершину брать не следует: он осматривал склоны с самолета Липкина и пришел к выводу, что маршрут несложен. Белецкий не согласился с предложением руководителя: а вдруг встретятся участки очень жесткого фирна — не рубить же тогда сотни ступеней. Гусак поддержал Белецкого. Тем не менее Аристов остался при своем мнении.

Совещание заканчивается. Начинается отбор продуктов и снаряжения для штурма. Врач Федорков готовит набор медикаментов. Аристов рассчитывает количество продуктов. Лебеденко проверяет батареи для рации. Вдруг с фирновых полей, нависших над верховьями ледника, срывается гигантская лавина. Она увлекает за собой все новые и новые глыбы льда. Снежно-ледовая масса мчится вниз в направлении лагеря. Бежать некуда. Снежная пыль полностью закрывает массив пика Коммунизма. К счастью, основная масса льда и снега проносится стороной.

3 сентября штурмовая группа покинула Ледовый лагерь и начала подъем к первому лагерю на восточном ребре пика. Восходители предполагали подняться на вершину полным составом.

Лавина, сорвавшаяся два дня назад, сгладила неровности ледника, засыпала трещины и упростила путь к лагерю 5600. Справа по ходу высятся скальные стены восточного ребра. Первая группа под руководством Аристова увеличивает темп подъема и уходит вперед. Белецкий идет во второй группе. Вскоре восходители сворачивают вправо по направлению к гребню. Вот уже позади остается пологий снежник и начинается подъем по скалам. Через семь часов после выхода из Ледового лагеря вторая группа достигает гребня. На площадке 5600 лежат две палатки, засыпанные снегом. Их повалила воздушная волна, вызванная сорвавшейся лавиной. Устанавливая палатки, восходители поглядывают наверх, наблюдая, как первая тройка — Аристов, Гусак и Киркоров — поднимается по скалам второго «жандарма». Через два часа Аристов подает сигнал: в лагерь 5900 добрались благополучно. Утром 4 сентября вторая группа выходит к следующему лагерю. Лагерь 5900 уже пуст. Здесь всего две крохотные площадки, выложенные на гребне из обломков камней. Края палаток нависают над ледниками. Сразу за второй палаткой начинается крутой ледяной гребень, ведущий к основанию третьего «жандарма».

5 сентября ко второй группе присоединились поднимавшиеся «в хвосте» Трапезников и Афанасьев. Восходители преодолевают скальные стены третьего и четвертого «жандармов». В районе пятого «жандарма» Афанасьев почувствовал себя плохо, и Трапезникову пришлось начать с ним в связке спуск. Белецкий понимает, как обидно Борису уходить вниз. Ему не повезло на пике Ленина. Сейчас же он чувствует себя прекрасно. Но нельзя оставить в беде товарища.

На пятом «жандарме» висит веревка, закрепленная первовосходителями четыре года назад. Белецкий Начинает подъем по перилам, но неожиданно срывается: тяжелый рюкзак отбрасывает его в сторону от Скалы. Он повисает на веревке. Товарищи подтягивает его к скале, и Евгений с большим напряжением преодолевает этот коварный «жандарм»—последнее препятствие на восточном ребре.

К вечеру восходители встречаются с передовой тройкой в лагере 6400. Пока план штурма выполняется точно. К сожалению, начинает портиться погода. К ночи усиливается ветер. Неожиданный порыв обрывает оттяжку, и палатка валится на головы альпинистов. Приходится вылезать из теплого мешка и укреплять ее.

6 сентября, оставив радиостанцию в палатке лагеря 6400, восходители уходят выше. Аристов торопит: погода хмурится. Небо закрыто облаками. По снежному гребню приходится подниматься в связках — под снегом могут оказаться ледовые трещины. Вот и место последнего лагеря группы Евгения Абалакова в 1933 году.

Свой очередной лагерь восходители устанавливают на высоте 6900. К ночи погода портится окончательно: начинается снежная буря. Гусак, хорошо знакомый с зимним Эльбрусом, определяет, что скорость ветра достигает 60 метров в секунду. В плотно застегнутую палатку набивается снежная пыль. Теперь необходимо терпеливо переждать непогоду, сохранить силы для штурма. Об отступлении никто не помышляет. Этот лагерь — самый высокий в истории советского альпинизма. До вершины пика Коммунизма всего день пути.

К утру буря не утихает. Белецкий выбирается из палатки, но сильный порыв ветра валит его с ног. Держась за оттяжку палатки, Евгений силится разглядеть вершину. Но она скрыта белесой мглой. Приходится снова забираться в палатку. В середине дня Совва начинает сильно кашлять, жалуется на боль в грудной клетке. Он решил спуститься в лагерь 6400, чтобы там переждать бурю. В случае обострения болезни вызовет по рации помощь из Ледового лагеря.

9 сентября Гусак и Киркоров сопровождают Совву в лагерь 6400. Там значительно теплее. Оставшись в палатке в одиночестве, Совва постепенно утратил способность трезво мыслить и оценивать обстановку. Попытавшись связаться с Ледовым лагерем, он передал в эфир свои позывные и на этом прекратил передачу. Ночью он вдруг решил спускаться по трудным «жандармам», едва не улетел вниз, потерял рюкзак и продолжил спуск налегке.

Странная «передача» из лагеря 6400 вызвала тревогу внизу. Трапезников и Афанасьев устремились наверх. По пути встретились с Соввой, И надо сказать, вовремя. Совва был уже невменяем, предлагал всем тотчас начать спуск вниз по стене за его рюкзаком, улетевшим на ледник. Альпиниста удалось благополучно спустить в Ледовый лагерь.

Пятые сутки «отсиживается» штурмовая группа в лагере 6900, пережидая буран. Восходители понимают всю серьезность создавшегося положения, но все настроены на штурм.

Аристов предлагает установить еще один лагерь на высоте 7100 у начала самого крутого подъема к вершинному гребню, а решающий штурм предпринять 13 сентября. В этом есть резон. Погода еще окончательно не установилась, и можно не успеть за один день взойти на вершину и спуститься к лагерю 6900. Свернуть палатки оказалось сложно. Полотнища их сильно обледенели. Промерзли и спальные мешки. С трудом удалось запихнуть их в рюкзаки. Сказалась длительная отсидка на высоте: через каждые пятнадцать — двадцать шагов приходится отдыхать, опираясь на ледорубы. На высоте 7100 установили палатки последнего высотного лагеря.

Утром 13 сентября восходители вышли на последний штурм. В начале подъема — твердый снег, затем начали встречаться участки рыхлого, сыпучего снега, скопившегося здесь после бури. Киркоров, Гусак и Белецкий поочередно выходят вперед и вытаптывают узкую траншею, по которой поднимаются остальные.

Альпинисты медленно приближаются к вершинному гребню. Высота 7300. Бешено колотится сердце. Вот и последняя часть подъема — узкий острый гребень, резко поворачивающий к югу. Под ногами твердый лед, присыпанный сверху снежком. Этот снежок-то и обманул Аристова, разглядывавшего маршрут с самолета. Кошки оставлены внизу. Люди предельно устали. Белецкий, оценив всю опасность ситуации, говорит Аристову, что надо связаться и тщательно страховать друг друга, при необходимости — рубить ступени. Тот в задумчивости смотрит на часы: движение в связках замедлит темп подъема. А уже три часа дня. Наконец руководитель решает продолжить восхождение, не связываясь веревкой. Гусак настоятельно советует Аристову снять с ботинок самодельные чехлы, закрывающие острые шипы на подошвах. Но Олег отрицательно качает головой и продолжает подъем.

Вот и предвершинный купол. С гребня нависает снежный карниз. Белецкий снова настойчиво предлагает Аристову связаться веревкой. Гребень слишком остр и крут, придется придерживаться его правого, западного склона. Падение на нем приведет к неизбежному срыву.

Подходят Гусак и Киркоров. Аристов движется за ними. Вспомнив о своем фотоаппарате, спрятанном на груди под пуховкой, Белецкий делает последний снимок. Спрятав аппарат, он торопится нагнать товарищей и неожиданно падает, заскользив вниз по склону. Перевернувшись на грудь, тормозит клювом ледоруба и останавливается. Выбраться наверх помогает замыкающий цепочку Федорков. Без его помощи Евгению пришлось бы плохо.

Первым, вырубая ступени, движется неутомимый крепыш Николай Гусак, за ним — Киркоров, следом — Аристов. Белецкий видит, как последний, остановившись, делает шаг с левой ноги и, споткнувшись, падает на спину. Сметая тонкий слой снега, Аристов скользит по ледовому склону, не делая ни малейшей попытки задержаться. Наконец он медленно переворачивается на живот, пытается затормозить клювом ледоруба, но скорость уже чересчур велика. Перелетев через каменный барьер, словно через трамплин, альпинист падает вниз. Это видели лишь Белецкий и Киркоров. Пораженные, они безмолвно застыли на месте. Киркоров, находившийся выше, видел, как, ударяясь о скалы, тело Аристова падало на снежное плато, расположенное на семьсот метров ниже.

Политрук группы Евгений Белецкий взял руководство штурмом на себя. 13 сентября 1937 года во второй раз советские восходители поднялись на вершину пика Коммунизма. Высшей точки страны достигли Е. Белецкий, Н. Гусак, В. Киркоров и И. Федорков. Белецкий первым в мире поднялся на два памирских семитысячника — пик Ленина и пик Коммунизма. Но какой дорогой ценой заплатили альпинисты за эту победу! Как нелепа гибель Олега Аристова в самом конце штурма!

Писать записку и разыскивать тур Евгения Аба лакова было некогда. Быстро связавшись, альпинисты пытаются по крутому ледовому желобу спуститься на снежное плато, где лежит тело товарища. Но без кошек удается спуститься за час лишь на сто метров. Приходится возвращаться к лагерю 7100 по пути цодъема. С тяжелым сердцем подходят восходители к своим палаткам. Нет радости победы. Несмотря на невероятную усталость, уснуть никому не удается.

На спуске возле четвертого «жандарма» встретились с Трапезниковым и Афанасьевым. 16 сентября все благополучно спустились в Ледовый лагерь. На большом камне рядом с именами Н. Николаева и Джамбая Ирале, погибших при подготовке штурма пика Коммунизма осенью 1933 года, появилось имя Олега Аристова.

<< Назад    Далее>>

Вернуться: Л.М.Замятин. Пик Белецкого