ГЛАВА Х "СЕКРЕТНОЕ ОРУЖИЕ"

"Уважаемые господа!

Американский альпийский клуб Соединенных Штатов настоящим приглашает Федерацию альпинизма СССР направить делегацию из шести альпинистов для посещения основных горных центров США. Советские восходители будут почетными гостями Американского альпийского клуба по прибытии в Нью-Йорк и во время всего периода пребывания в стране. Расходы по проезду от Москвы до Нью-Йорка и от Сиэтла до Москвы - за счет Федерации альпинизма СССР.

Американский альпийский клуб оплачивает расходы по проезду внутри страны, а также по питанию и размещению. Деньги на карманные расходы, например на сувениры, сигареты и пр., обеспечивает советская сторона.

Целью визита с американской точки зрения будет попытка ответить взаимностью на советское гостеприимство, оказанное в 1974 году на Памире, и развитие растущей дружбы, взаимопонимания и культурного обмена между советскими и американскими альпинистами. Нашим гостям будет предоставлена возможность совершить серьезные восхождения на некоторые из лучших американских пиков и стен. Будет также обеспечена возможность встретиться с большим числом американских горовосходителей и посетить предприятия, про- изводящие альпинистское снаряжение.

Помимо оплаты проезда, питания и размещения в США, нашим советским гостям будет предоставлена медицинская помощь, почтовое и телеграфное обслуживание, питание и палатки во время восхождений, переводчики русского языка, консультации по маршрутам.

Американский альпийский клуб с надеждой ожидает, что Федерация альпинизма СССР примет это искреннее приглашение, которое направлено на дальнейшее укрепление советско-американской дружбы.

Искренне - Питер Шонинг и Роберт Крэг от имени Совета директоров Американского альпийского клуба".

Нас разместили в роскошном, как выражаются сами американцы, капиталистическом отеле. Словом "капиталистический" они как бы подчеркивают ранг этого заведения, то есть доступный лишь очень богатым людям, капиталистам.

Горный дом "Мохонк" находится в Шавангуке, горной местности, расположенной километрах в ста от Нью-Йорка. Попав сюда, мы сразу поняли, что наши американские коллеги обязательные люди и намерены добросовестно реализовать каждое слово, каждую запятую, содержащиеся в приглашении. Они действительно видят в нас почетных гостей и на самом деле хотят "ответить взаимностью на советское гостеприимство, оказанное...". Заранее скажу: их попытка увенчалась полным успехом.

Я не знаю, принадлежит ли "Мохонк" кому-либо из членов Американского альпийского клуба (ААК), или последний субсидирует его, возможно, просто арендует по мере надобности; но отель является своеобразной резиденцией, базой, что ли, клуба - здесь, скажем, проводится традиционный ежегодный обед с участием наиболее видных членов ААК. По стоимости и комфорту "Мохонк" относится к самым фешенебельным отелям США.

Я не первый раз за рубежом, не первый раз в капиталистической стране, и все-таки каждый раз меня смущало непривычное, сверхуслужливое поведение гостиничной прислуги - это распахивание перед тобой дверей, мгновенный подхват поклажи... Более того - меня это просто сковывало. Я боялся робкого, сверх-деликатного стука в дверь, который, как правило, означал появление горничной, портье. Мне было не по себе от этой читавшейся в глазах готовности обслужить, предупредить желание, броситься выполнять любую просьбу. Я бы даже не назвал это угодливостью, лакейством. Нет, людей этих никак нельзя было упрекнуть в потере чувства собственного достоинства. Я понимал, что большинство услуг вовсе не являются плодом собственной инициативы - они традиционны, что называется, слагаемое давно заведенного порядка, который служащие добросовестно выполняют. И все-таки уставал от какого-то неосознанного смешения чувств. С одной стороны, нечто похожее на то, что здесь по ошибке сильно преувеличивают значение моей персоны: дескать, кто я такой, чтобы эти люди предупреждали каждый мой шаг?! С другой... Мне, например, кажется, что я никогда бы не позволил себе сесть в коляску к рикше... А здесь было ощущение, будто меня посадили в портшез и понесли на прогулку.

Оказалось, в нашей группе не только я испытывал такое чувство. Вечером в номер ко мне зашли Валентин Гракович и Слава Онищенко. Гракович сел в кресло и с ходу сказал:

- Все хорошо. Нет только одной вещи... И это большой недостаток.

- Какой?

- В коридоре над дверью нужно табло: "В услугах не нуждаюсь!" Нажал кнопку и сиди себе отдыхай спокойно.

- Не поможет.

- Почему?

- Постучат и спросят: "Не забыл ли мистер Гракович выключить табло?"

Валентин засмеялся, потом сказал:

- Зря грешим. В назойливости их, пожалуй, не упрекнешь. Просто неловко как-то. Вертятся вокруг тебя, точно ты принц наследный.

- С непривычки это у нас, - заговорил Онишенко. - Кстати, мне кажется, им все равно - принц ты или дворник. Ты - гость отеля. Их товар - комфорт. Платишь деньги - получаешь товар, кто бы ты ни был. Поскольку деньги сумасшедшие, то и товар, стало быть, высокого качества. Профессионалы здесь вышколены. Качество товара - вопрос их профессиональной чести и... хорошей зарплаты. Постучали.

- Легки на помине, - усмехнулся Валентин. В дверь, однако, вошли Анатолий Непомнящий, наш спортсмен, мастер спорта, и Фриц Виснер, известный американский альпинист, член ААК, прибывший сюда специально, чтобы сопровождать советских восходители. Они недоуменно смотрели, не понимая, почему их появление так распотешило нас. И смеялись вместе с нами, узнав, в чем дело. "Они-то чего гогочут?! - подумал я. - Им это не должно казаться таким уж смешным". Но тут же нашел ответ: у всех хорошее настроение, оттого и готовность смеяться по любому поводу. И понятно: все довольны встречей и той непринужденностью, которая появилась сразу, можно сказать, с первых минут.

Валя обратился к Виснеру:

- Фриц, признайся, вы нарочно поместили нас в этом отеле?!

Виснер знал несколько слов по-русски, мы - по-английски. Зато Толя Непомнящий говорил на английском почти как на русском. Он переводил все речевые тонкости.

- Не понимаю, почему "нарочно"? Вам не нравятся условия? - удивился Виснер.

- Нарочно. Чтобы расслабить нас, разнежить, растлить роскошью. Чтобы подорвать нашу боеспособность.

После такой ночевки попробуй переночуй на скальной полке!

- О да! - засмеялся Фриц. - Это наше секретное оружие.

- Дорогое оружие! - заметил Анатолий. -: Уж не могли придумать что-нибудь подешевле. Вы же, американцы, умеете считать?!

- Умеем. Но нам для русских ничего не жалко.

- Ну, не волнуйся, - вмешался я. - Мы тоже не лыком шиты. - Этот оборот вызвал затруднение с переводом, но Фриц быстро разобрался, запомнил по-русски и потом то и дело употреблял его. - Мы тоже привезли с собой секретное оружие. Сильное, но дешевое. Супердешевое!

- Гм, любопытно. Что бы это могло быть?

- Узнаешь. Завтра же узнаешь. Сережа Бершов на восхождении его продемонстрирует.

- Я хочу узнать еще сегодня. Пойду к Абалакову, Попробую расспросить его. Он добрый человек, он не допустит, чтобы я умер от бессонницы.

На другой день мы поднялись в шесть утра и через час были готовы к выходу на скалы.

Издали, особенно с птичьего полета, они, вероятно, смотрятся так, точно их сотворили люди. Будто специально построили некую тренировочную "натуру". Нам, москвичам, скажем, приходится искать полуразрушенные здания и заниматься на их стенах. А здесь...

Представьте себе скальную гряду, которая тянется всего лишь на полтора километра. Но это серьезные, альпинистски сложные скалы с множеством интересных маршрутов, большинство которых не ниже 36 категории трудности. Иные участки (таких немало) проходятся буквально на грани человеческих возможностей. Американцы классифицируют их символом "5,11" (в США классификация отличается от нашей - здесь определяют маршрут не в целом, а указывают степень сложности каждого участка в отдельности. Это дает представление о том, что ожидает восходителя на пути подъема), что соответствует нашей "шестерке". Удивило нас и другое: за скалы надо платить! Они, сзывается, принадлежат хозяину отеля. Цена, правда, слишком высокая: 4-5 долларов в год. Но доход, видимо, отнюдь не символический, если учесть, что по субботам и воскресеньям на маршруты выходят до пятисот человек. Каждый взамен утраченных долларов получает значок.

. Мы избрали довольно трудные пути. Но не самые сложные. По американской расценке они тянули от "5,5" до "5,8". "5,8" в переведена наши понятия означает примерно 56 категорию трудности. Нам не хотелось сразу, как говорят, брать слишком круто. Можно и сорваться - всякое бывает! Это не лучшая заявка на уважение. Мы обязаны были побеспокоиться о своей репутации. К тому же, прибыв в чужую страну, хотели сперва выяснить здешнюю реакцию на наше искусство, точно так же как актеры в чужом городе первую сцену проводят осторожно, чтобы выяснить зрителя, узнать, насколько он требователен. А главное, мы вообще смотрели на эти выходы как на разминку.

По дороге к нашим маршрутам я сказал Сереже Бершову:

- Вчера мы заинтриговали Виснера нашим "секретным оружием".

Сергей сразу понял, о чем идет речь.

- Ясно, - ответил он. - Нужно обставить это как следует. Вот смеху будет!

У подножия скал много народу. Здесь не все восходители - много зрителей. Их, пожалуй, большинство. Наша группа сразу привлекла к себе внимание. Кроме сопровождавших нас американцев, с которыми нам предстояло выступить в связках, просто любопытных, здесь, как водится, оказались и репортеры.

Онищенко с Бершовым составили связку. Они подошли к стене, прицельно осмотрели нижнюю часть маршрута. Потом Сергей, начинавший движение, ухватился рукой за выступ, поднял было ногу. Но, глянув вдруг на нее, словно спохватившись, ударил себя по лбу.

- Слава, - сказал он, показывая на обувь, - где наши пуанты?

Ох, черт, и я забыл!

Они присели на камни, разулись. Потом залезли в' рюкзаки и достали предметы, которые привели публику в волнение. Жадная до сенсации, она на этот раз имела ее сполна. Каждый из них держал в руках пару новеньких, блестевших резиновым лаком галош. Ребята надели их на тонкий носок и накрепко привязали тесемками - точь-в-точь как балерины завязывают пуанты.

Виснер сначала смеялся вместе со всеми. Но лицо его вдруг вытянулось, побледнело. Он бросился к Абалакову и заговорил взволнованно и так быстро, что Толя не успевал переводить.

- Они, кажется, и в самом деле хотят идти в галошах. Но это опасно. Это очень опасно! Это сложный маршрут. Нельзя же рисковать жизнью ради шутки. Вы мудрый человек, вы должны остановить их, они вас послушают...

Виталий Михайлович объяснил ему, что это не шутка, что ребята лишь придали этому вид шутки - галоши не только проверенная, но и привычная для советских скалолазов обувь. Меня несколько удивило: Виснер, многоопытный альпинист, мог бы сразу оценить ее достоинство. Но тут же понял: он просто ошалел от неожиданности. Так и есть. Он улыбнулся и смущенной сказал:

- Действительно, как это я сразу не подумал?! Галоши не только хорошее трение обеспечивают, но и сохраняют отчасти гибкость ступни.

Застрекотали кинокамеры, защелкали затворы фотоаппаратов... Виснер, Непомнящий и я составляли другую связку. Мы примерялись к своему маршруту. К нам подскочили репортеры и чуть ли не хором задали один и тот же вопрос:

- Что они делают?

- Как что? Разве вы не видите? Надевают галоши.

- Зачем? Чтобы пойти в них на стену?!

- Конечно!

- О! Это прекрасно! - воскликнул один из них. И, застрочив в блокноте, диктовал себе: "Секретное оружие" советских альпинистов. "Галоши" по-русски звучат так же, как и по-английски..."

Возможно, это его отчет я читал позднее:

"Бершов, чемпион Союза по скалолазанию, начал маршрут с такой обезьяньей ловкостью, что сразу вызвал к себе всеобщую симпатию. Разумеется, разделив ее не только с напарником, но и... с галошами..."

Вокруг стоял человеческий гомон. И сквозь плохо понятную мне английскую речь то и дело пробивалось: "галоши, галоши..." Повсюду слышался смех. Но в смехе этом звучало веселое восхищение - то, которое в русском языке очень точно передает расхожее выражение: "Во дает!"

За исключением Виталия Михайловича, который по причине возраста в восхождениях не участвовал, мы все неплохо прошли свои маршруты. Валя Гракович шел в связке с американцем.

Двигались в среднем темпе, особо не торопились, памятуя о той особой ответственности, которая ложится на спортсмена за рубежом: не ударить в грязь лицом. Пусть лучше помедленней, но чтобы без срывов - не только в прямом, он и в переносном смысле.

Однако... спускаемся вниз и вдруг узнаем: оказывается, мы провели свои восхождения в неслыханном темпе, в невиданно короткие сроки! Выяснилось, что, скажем, маршрут, на который отводится обычно не менее пяти с половиной часов, пройден нами за три с половиной!

<<Назад  Далее>>

Вернуться: В.Шатаев. Категория трудности