ПОРОДНИЛ НАС БОРУС

...Раннее утро. Свежо. Лучи восходящего солнца пробиваются сквозь тайгу, карабкающуюся по правобережным скалам, вставшим стеноп над Енисеем. Трясемся в крытом кузове грузовика. Шоссе Черемушки — Саяногорск. Плотно, плечом к плечу сидят на деревянных сиденьях по бортам машины сосредоточенные молчаливые парни в касках и в ватниках, подпоясанные страховочными абалаковскими поясами,— скалолазы бригады Бориса Беленького. Многие дремлют. Под ногами у нас анкера, штанги для перфораторов, бухты капроновой веревки. Я в ватнике и в каске, ничем не отличаюсь от остальных скалолазов.

Толчок. Остановка. Ребята в касках, как десантники, выпрыгивают на шоссе. Шутки-прибаутки. С грохотом летят на землю анкера, плюхаются веревки.

— Пошли, —бросает мне прораб скалолазов Сергей Тарасевич.

Лезем по осыпи влево вверх. Железнодорожная ветка. Над ней нависают скалы. И сыплются с них камни.

— Смотри, что происходит с рельсом от удара камнем. Вот только что заменили.

Разглядываю изогнутую стальную полосу, лежащую в стороне от колеи. На стене над нами висит каменная «балда», которую надо взорвать, пока не рухнула сама.

И мы втроем (Александр Кузвменко, Олег Морозов и я) лезем наверх. Пока что поднимаемся без веревки. Иду за Кузьменко. Он знает дорогу. Надо добраться до навешенных вчера веревок.

Парни—в триконях, я—в городских полуботинках. И поначалу чувствую себя на стене не слишком уютно. Однако вскоре убеждаюсь, что порода крепкая. Мелкие зацепки держат хорошо.

Вот и конец закрепленной веревки. Вяжем на ней схватывающие узлы из репшнура. Со страховкой как-то спокойнее. Каску и беседку с репшщуром дал мне Володя Антименко. Беседка словно на меня сшита. Сидеть в ней удобно. Тащим наверх бензоперфоратор для бурения скважин над взрыв и огнетушитель, наполненный бензином,— топливо. Вот и наша «балда».

— Михалыч,— кричит мне Кузвменко.— Сними черную веревку и брось нам сверху двойную. Белую возьми себе. Будешь работать на ней.

Парни готовят к работе перфоратор. Я отвязываю от сосны и сматываю обе веревки. Лезу выше. Трава. Крутяк. Колючие кусты. Замечаю торчащую почти горизонтально кривую березу. Разбираю черную веревку, складываю ее вдвойне, привязываю к подножию березы. Бросаю ребятам концы. Теперь каждый из них будет работать на отдельной веревке. Застраховывают и перфоратор. Свою веревку закрепляю на сосне правее березы, чтоб не перемещаться лишний раз вправо. На беседке спускаюсь к парням.

Олег, дергая шнур, пытается завести мотор перфоратора. Мотор чихает, кашляет и наконец нехотя заводится. Морозов и Кузьменко бурят вдвоем. Вгрызаясь в скалу, стучит и вращается штанга перфоратора. Столбом стоит каменная пыль.

Невысокий, коренастый Кузьменко висит на беседке спиной к обрыву, навалившись на ручку перфоратора. Олег Морозов поддерживает перфоратор и упирает ногу, чтоб штанга не съезжала и не гуляла по камню, пока не вгрызется как следует. За спиной у Александра искрящийся на солнце зелено-голубой Енисей, тайга, горы. Под ногами—шоссе, по которому идут грузы на плотину и рядом с ним—железнодорожная ветка. Наша задача—защитить от падающих камней эти две транспортные артерии Саяно-Шушенской ГЭС.

Штанга погружается в породу все глубже и глубже. «Стоп машина!» С этой скважиной покопчено. Переходим траверсом вправо. Олег дергает заводной шнур. Кончилось горючее. Приношу огнетушитель с бензином. Заливаю бак. Только успеваю застраховать на полочке огнетушитель, как откуда-то сверху беззвучно прилетает небольшой камушек и бьет меня по левой кисти. Моментально вздувается синяя шишка.

Олег отдыхает, перекуривает. Бурим вдвоем с Кузьменко. Выхлопы, дым, каменная пыль. Стоп! Перегрелся перфоратор. И машине нужна передышка...

Я уже освоился с высотой. Словно и не было летнего перерыва. Словно проработал в горах лето. Гудит, как живой бьется в руках, сопротивляется перфоратор. Наваливаемся на него вдвоем с Олегом. Олег сухощав, высок, жилист. Молодой—всего 24 года. Коренной сибиряк, красноярец. Кандидат в мастера спорта по скалолазанию.

Чем сильнее давишь на перфоратор, тем сильнее вгрызается в породу забурник. Пожалуй, достаточно. Глушим мотор. Далеко внизу под нами весь день беспрерывно гудят МАЗы, КрАЗы, БелАЗы. Нам кричат снизу. Пора спускаться на обед.

Отвязываю свою веревку. Ухожу по склону влево. Закрепляю веревку за сосну и спускаюсь вниз на полку. До подножия стены остался всего один шестидесятиметровый спуск дюльфером. Парю в воздухе, как птичка, отталкиваясь лотами от стены. Немного превысил скорость спуска. Даже в брезентовых рукавицах обжег веревкой ладони.

Как приятно стоять на твердой, устойчивой земле! Здесь сильнее чувствуется свежак. Дымит костер. Карим Гайсин, Валера Стародубцев и Миша Разамасцев сварили суп, вскипятили чай. Подъезжает на мотоцикле Володя Антименко с шоколадным тортом—сгонял в Майну. Решаем по такому случаю заварить еще кастрюлю чайку. Бросаем «на морского» — кому идти за водой. Выпадает Мише, и он с кастрюлей спускается к Енисею.

Подходят железнодорожники погреться у костра. Озабоченно поглядывают наверх, на нависающие глыбы.

— Взрывники приехали! — радостно кричит кто-то из парней.

Скалолазы вскакивают. Опускаемся по осыпи на шоссе. Здесь стоит крытый грузовик с красной полосой по борту.

Начинаем таскать наверх двадцатичетырехкилограмовые коробки со взрывчаткой, ко мне подходит невысокий смуглый парень с сосредоточенным лицом—начальник службы горной безопасности Владимир Касьянов.

—Тебе приходилось работать, со взрывчаткой?

— Нет,— отвечаю,— никогда.

— Поработаем вместе, покажу, может, пригодится еще.

Лезем с ним наверх, к другой «балде», похожей на человеческую голову. Идем по веревкам со схватывающим узлом. Володя немногословен, говорит лишь самое необходимое. Смотрю, что делает он. Повторяю.

Траверсируем склон влево. Теперь спускаемся по закрепленной веревке. Сверху то и дело сыплются камушки. Володя не обращает на них ни малейшего внимания — привычка. Я — инструктор альпинизма и невольно реагирую на камни. А они щелкают и щелкают. На восхождении падающие сверху камни — ЧП.

Гоша Сластников подтаскивает снизу бухту шнура. Конец его Володя привязывает к своему поясу и продолжает двигаться. Я выдаю шнур, чтобы не цеплялся за скалы. Гоша разматывает бухту.

— Михалыч, закрепись и выдай побольше веревки,— кричит Володя.—Сейчас пойду «маятником». Смотри, чтоб не сдернул тебя.

Нахожу надежную опору для левой ноги. Протягиваю веревку через свой схватывающий узел. Прикидываю на глаз — вроде бы достаточно. Володя подошел к гладкой отвесной плите. Сейчас он оттолкнется от стены и полетит по дуге влево. Мы с ним «сидим» на одной веревке. Если он сдернет меня, повиснем оба на отвесе, как сосиски. Он наблюдает за моими действиями.

— Хорошо, одобряет.— Я пошел.

Отталкивается и летит влево. Ловит там зацепку и останавливается. Закрепился. Молча глядит на меня.

Я протаскиваю слабину его конца через узел в обратную сторону. Подхожу к плите, отталкиваюсь и тоже, лечу влево, через провал. Нормально. Я уже рядом с Володей.

— По давней привычке не гляжу вниз. На восхождении это мешает. Чувствую, что скалолазы сейчас наблюдают за мной с земли, оценивают работу командированного журналиста. Мы с Володей уже над «балдой».

— Михалыч, постой. Нырну вниз. Он катится на схватывающем к полке: Останавливается там.

— Иди!

Оглядываюсь по сторонам. Вокруг все «живое».

— Спрячься!—кричу вниз.—Могут пойти камни!

— Хорошо! — и он прилипает к скале. И надо сказать, вовремя.

Спускаюсь по веревке. Несколько камушков уходят все-таки из-под ног. Стоим рядом. Здесь не дует. И даже тепло, хотя солнце давно скрылось. А может, мы просто согрелись от движения.

— Жди здесь.

Он уходит под «балду», осматривая широкую трещину. Тянет за собой шнур. Гоша стоит над нами на перемычке, продолжая разматывать шнур. Парни уже принесли ему взрывчатку.

— Михалыч, лови! — кричит Сластников.

Плоский трехкилограммовый пакет взрывчатки летит вниз мне в руки, бьет по ладоням довольно чувствительно. Мне кажется, если я не поймаю и пакет ударится о скалу, будет взрыв. Ловлю надежно, на живот. Кладу его на полку поближе к скале. Один за другим летят ко мне пакеты, я стопочкой укладываю их в угол ниши. Лишь бы Гоша не промазал, не задел пакетом об стену.

Последний пакет летит неудачно, кувыркается в воздухе и, коснувшись моих ладоней, ударяется о стену. Упаковочная бумага лопается. Под ноги мне валится десять колбасок. Это—патроны.

— Хочешь посмотреть, что внутри?—улыбнувшись, успрашивает поднявшийся ко мне Володя. Лезвием складного ножа он лихо взрезает одну из колбасок. Белая мука сыплется мне на брюки.

Володя отрезает кусок шнура, словно шпагатом обматывает им пакет колбасок и на том же розовом шнуре спускает «подарочек» в щель между скалой и «балдой».

— Чтоб взрыв был нормальным, обвязывать надо вот так, под прямым углом,—поясняет он.

Шнуром ловко, словно упаковщица на почте, перехватывает Володя пакет патронов крест-накрест. Так же он связывает свои «бандерольки» между собой, запихивая их поглубже в трещину. Он снова уходит вниз, под «балду», а я подтаскиваю ему пакеты с аммонитом.

— Готово,—говорит Володя.

Только сейчас гляжу с нашей «балды» вниз. Ставший свинцовым, Енисей под нами раздваивается. Напротив — большой широкий остров с худосочной тайгой.

Слева от нас, за скальным кулуаром, точно так же обрабатывают скалолазы другой камень. Взрывники греются внизу у костра. Лазать на скалы — не их дело, у них—свои заботы. С ними жмутся к огню железнодорожники в желтых брезентовых жилетах. Народу довольно много. Все смотрят наверх.

Лишь сейчас замечаю, что прораб Сергей Тарасович все время находился наверху над нами, молча приглядывая за обеими группами скалолазов.

Камушек наш «заряжен». Снимаем со стены и уносим вниз веревки. Лишь у костра замечаю, как все же холодно.

— То ли дело наверху,— бросаю я соседу,— тепло, не дует.

— Оставался бы,— усмехается он.

Сосредоточенный взрывник соединяет детонирующие шнуры от обоих «заряженных» камней.

А мы спускаемся по осыпи к шоссе. Садимся в свою машину. В последний раз оборачиваюсь, чтобы взглянуть на нашу каменную глыбу.

Мы, скалолазы и взрывники, разъезжаемся на двух машинах в обе стороны по шоссе, на 500 метров от места взрыва. Перекрываем движение. Тем же самым занимаются на насыпи железнодорожники.

Бригадир скалолазов Борис Беленький стоит посреди шоссе с красным флажком в руке. Рядом с ним— Володя Касьянов с ракетницей. Тормозит первый грузовик, за ним—другой, третий... И вот уже вытягивается в цепочку длиннющая очередь машин. Никто не сигналит, не нервничает, не спешит. Со взрывом не шутят.

Володя смотрит на часы, поднимает ракетницу. Шипя взмывает в небо желтая ракета, за ней после паузы — красная. Над скалами повисает черное облако. Лишь потом доносится гул взрыва... Это напоминает мне очень давнее, что никогда не удастся забыть.

22 июня 1941 года... В небе висят маленькие гудящие самолеты, похожие на черных стрекоз. Свист, переходящий в оглушительный вой. А потом земля вздрагивает. Слышится грохот, и булыжники мостовой, и деревья, и заборы взлетают в воздух. Словно игрушечные, падают и рассыпаются, превращаясь в груду мусора, высокие каменные дома. Грузовик, в кузове которого стоим мы с мамой, подскакивает, повисая в воздухе. С радиатора его что-то течет...

...Зеленая ракета—отбой!

Вскакиваем в машину. Спешим к месту взрыва. Шоссе усеяно обломками камня. Торопливо лезем по каменной осыпи наверх. Тлеет забытый всеми костерок. Каменной головы нет и в помине. На ее месте—монолитная желтоватая скала.

— Чисто сделано,—говорит Борис Беленький.—теперь наш черед. Оборка скал после взрыва —дело серьезное.

Бригадир скалолазов Борис Беленький до армии работал механизатором в Казахстане. Потом была служба на Тихоокеанском флоте. В 1966 году с флота по комсомольской путевке приехал на Саяно-Шушенскую ГЭС. Поначалу был плотником-бетонщиком.

Бригада скалолазов организовалась весной 1969 года, когда потребовалось очистить скалы над дорогой к Кардовскому створу. То и дело сверху сыпались камни. Ц., Володя Филатов, работающий на строительстве ГЭС «с первого колышка», показал мне редкий снимок, который случайно нашел на полу в комнате у коменданта общежития. Володя переснял и увеличил фотографию. Разглядываю ее: в тайге, на поляне, под транспарантами, натянутыми между стволами деревьев, сидят парни из первой комсомольско-молодежной бригады стройки. В руках у юного, худенького Бориса Беленького—знамя «Победителю соцсоревнования». На основе этой бригады создана была потом бригада скалолазов.

— Кое-кого, кроме Бори Беленького, я узнал,— волнуясь, говорит Володя Филатов.— Вот Слава Сильвоник, Андрей Корьюс, Андрей Евсеев. А эти трое — братья Симухины. Жили тогда строители в палатках. Узнал я и место. Сейчас стоят здесь пятиэтажные дома Черемушек. Большинство сфотографированных разъехались по Союзу. Боря Беленький уже и не помнит поди об этом снимке... А ведь это история...

— В то время в бригаде было всего 8 скалолазов. Из них я остался один,— рассказывает Борис,— сейчас у нас в бригаде 18 человек. На моей памяти через бригаду скалолазов прошло человек 50. Уходили те, кто пришел за «романтикой», кто считал, что работа скалолаза. несложная. А у нас—сам видел—вкалывать надо, высоты не бояться. А еще зима, морозы с ветерком. Не каждому под силу.

Борису 39 лет — он один из опытнейших в бригаде. Отец двух дочек-школьниц. Нетороплив, основателен. Каждое слово привык взвешивать.

Бригада интернациональная: русские, украинцы, татары, есть уйгур. Средний возраст—28 лет. Многие— коренные сибиряки, а остальные—с Урала, Поволжья, Украины, из Средней Азии. Приехали до конца стройки. Потом собираются работать на строительстве других гидростанций.

Виктор Шеховцев и Ильдар Мурсалимов специальность скалолаза получили в Нуреке. Саяно-Шушенская—их вторая стройка. Самые молодые в бригаде— Карим Гайсин и Владимир Антименко. Им по 23. Оба приехали на стройку по комсомольской путевке. Карим—из армии, Володя—из Тольятти.

Конечно, все в бригаде—спортсмены. Да и как иначе, если каждый день приходится работать на отвесных стенах. Скалолазание—наиболее распространенный вид спорта у гидростроителей. Скалолазы Саяно-Шушенской регулярно участвуют в соревнованиях по спортивному скалолазанию на приз газеты «Красноярский рабочий». Им есть у кого учиться.

На соревнования на скальных трассах, проводимых на подготовленной ими двухсотметровой мраморной стене, приезжают сильнейшие спортсмены страны—скалолазы Красноярска. Регулярно выступают саяно-шушенские скалолазы и на всесоюзных соревнованиях спортсменов-гидростроителей памяти Владимира Данилова. Наибольших успехов в спорте добились Олег Морозов и Петр Сыворотко. Они—кандидаты в мастера спорта.

По традиции в пятницу собираются скалолазы у своей избушки у подножия горы Борус. Отсюда совершают восхождение на заснеженную вершину.

— В первую же неделю после приезда в Черемушки я попал на Борус,— рассказывает Александр Кузьменко.—С тех пор с ребятами и горами не расстаюсь. Из-за Боруса решил пойти работать скалолазом.

— Без спорта нам нельзя,—говорит Борис Беленький,— работа требует интенсивной физической нагрузки. Породнил нас Борус...

Живут парни одной семьей. Ежедневно жизнь каждого 'зависит от товарищей. После работы имеете тренируются на скалах, ездят на рыбалку, уходят в тайгу.

Борис выполнил уже второй разряд по альпинизму. С изыскателями и строителями ГЭС альпинистские тренировки проводил тогда Виктор Видунок.

Виктор Павлович Видунок приехал на строительство Саяно-Шушенской ГЭС в 1963 году. Он обеспечивал безопасность работы топографов и геодезистов, и они верили в надежность его страховки. Видунок организорал курсы, на которых обучались первые скалолазы комсомольско-молодежной бригады.

Однажды ночью в Саянах разразился ураган. Неожиданно яркая вспышка озарила берега Енисея, и все погрузилось в кромешную тьму: на высоковольтной линии, подвешенной на стальном тросе высоко над Енисеем, произошло замыкание.

Единственный выход—опустить трос лебедкой и устранить повреждение. Подсчитали, оказалось, что на это уйдет не меньше недели. А это значит—семь дней простоят буровые агрегаты, 170 часов будут бездействовать насосы, сотни людей окажутся без дела.

Нашелся человек, предложивший, казалось бы, невероятное: на руках добраться по тросу к месту повреждения и там, над ревущим Енисеем, устранить замыкание. Скалолазу Виктору Видунку доверили этот трюковый эксперимент. Весь поселок высыпал на берег реки и, затаив дыхание, наблюдал за его работой. Маленькая фигурка взобралась на прибрежную скалу, где был намертво закреплен конец троса. Пристегнувшись к нему карабином, смельчак стал медленно продвигаться к месту обрыва линии.

Не переставая, ревет ледяной ветер. Коченеют руки. Внизу бурлит свинцовый Енисей. Ровно через час повреждение было исправлено, и в поселке вновь вспыхнуло электричество.

Словно речной бог, рассекал Видунок на моторной лодке мускулистые воды Енисея.

— Не люблю плыть по течению. Вот против течения—это да. Плыву и пою.

Таким запомнил его сибирский поэт Юрий Яхнин, написавший «Стихи, написанные на берегу Кантегира».

Улыбается солнцу дружески
Синевою наивных глаз,
Видунок на Саяно-Шушенской
Самый опытный скалолаз.

Первые скалолазы Саяно-Шушенской, поднявшись на Джойский хребет, валили лес, строили дома, ни от какой работы не отказывались. А уж потом занялись своим основным делом—защитой стройки от обвалов. Это и оборка склонов, установка камнеулавливающих сеток, постоянный надзор за скальными склонами, закладка взрывпакетов. Работа как у саперов—до первого серьезного промаха. Ошибок здесь не исправишь.

Однажды инженерам Долматову и Руденко пришла в голову идея — затащить экскаватор на хребет и с его помощью обнажить скалу на левом берегу Енисея в месте примыкания к ней плотины. Сулило это огромные выгоды. Но проектировщики не решились дать свое согласие. Уж больно рискованное дело. Ведь предстояло затащить на кручу махину весом 180 тонн. Строители взяли ответственность на себя.

Первыми поднялись на скалу скалолазы бригады Бориса Беленького. Они затащили наверх тросы, полиспасты, зацементировали в скалу анкера. Именно они обеспечили безопасность подъема. Смелый человек—тракторист Обидин — начал подъем на бульдозере, работая гусеницами и подтягивая себя тросами. Дважды отказывали лебедки и выскакивал из бульдозера тракторист. Но все обошлось благополучно. Забравшись наверх, бульдозер соорудил площадку, на которой установили лебедки, и стал опускаться вниз, толкая перед собой кучу грунта, готовя лот к подъему экскаватора.

Экскаватор вел другой смелый человек—Александр Бутин. Шестнадцать толстенных тросов тащили громадину вверх. Экскаватор помогал себе ковшом, словно хоботом. Подъем экскаватора сократил сроки работы почти на два года.

— Если бы не подняли тот экскаватор, невозможно было бы работать в котловане,— рассказывал мне Владимир Филатов.— Как работать, если над головой постоянно ухают взрывы и летят сверху глыбы?

Отработал тот экскаватор на круче более двух лет... Тракторную дорогу для него делали скалолазы Бориса Беленького. Они же затаскивали на себе солярку и запчасти. Они шли впереди бурильщиков и взрывников «Гидроспецстроя». Они же сделали безопасными склоны после взрывов. Кроме Бориса Беленького, из нынешнего состава бригады там работали Владимир Касьянов, Магомад Абдуллаев, Михаил Карякин, Виктор Шехов-цев и Леонид Коленников. Было это в 1975 году.

Немало проблем помогли решить строителям ГЭС скалолазы.

В 1978 году перед пуском первого агрегата начались авралы—натяжка проводов через Енисей. Скалолазы вместе с плотниками-бетонщиками бетонировали на скальных отвесах опоры для натяжки. Массив считался геологами неустойчивым, «плыл». Все работы необходимо было провести быстро и безопасно. Одновременно приходилось обезопашивать склон над трансформаторной мастерской и зданием ГЭС. Закрывали скалу сеткой, ставили тросовые камнеловушки. Работали по 12 часов в сутки. За неделю выполнили трехнедельный объем работ. Все успели закончить к пуску.

Весной 1979 года после ливневых дождей начался вывал камней на дорогу у поселка Майна. Перерезало транспортную артерию Саяногорск—створ плотины. Оцепив район вывала, скалолазы бурили, взрывали, обезопашивали склоны до полной ликвидации аварии.

С началом летнего паводка 1979 года залило транспортную эстакаду. Прекратился подвоз бетона. Решили срочно проложить еще одну дорогу на плотину—по левому берегу, вплотную к скале. Стена высотой 110 метров. Скалы «гнилые» — постоянно сыплются камни. Перед скалолазами поставили задачу—срочно обезопасить скалу. Главный инженер .строительства К. К. Кузьмин отвел на эти работы пять дней. У подножия установили лебедку для подъема грузов (сетка для камнеловушек, проволока, анкера).

В считанные дни произвели скалолазы оборку 12 тысяч квадратных метров скалы, сбросили вниз 300 кубометров камня, закрыли сеткой всю верхнюю часть скалы. И пустили дорогу, которая стала главной артерией подачи бетона для наращивания гребня плотины. Самоотверженный труд скалолазов помог оправиться с паводком. Вода не перехлестнула через плотину. Работы не были приостановлены.

В марте 1981 года, перед очередным паводком, скалолазы чистили скалы правобережной врезки плотины после взрывов. За две недели ударной работы они успели выполнить месячный объем, обеспечив фронт бетонщикам. Бригада скалолазов получила за это благодарность от руководства строительства.

В апреле того же года в результате камнепадов возник вопрос о закрытии железнодорожной ветки. Остановились составы с гравием и цементом. Нарушился ритм стройки. И вновь на прорыв бросают скалолазов. Орудуя ломами и кувалдами, они сбрасывали вниз огромные «живые» глыбы, ликвидируя опасность. Составы со стройматериалами двинулись на плотину.

Скалолазы выручают стройку в любой беде. На плотине над водосбросами работают бетонщики. Но сверху, намерзая, начинают падать глыбы льда. Спускаясь с гребня плотины на закрепленных веревках, скалолазы скалывают огромные ледяные сосульки.

Зимой, когда объем скалолазных работ уменьшается, они переходят к плотине—на бетонные работы, на монтажные работы на высоте. И неизменно отзывы об их работе хорошие.

— На высоких гидротехнических сооружениях, таких, как Саяно-Шушенская ГЭС, существует ряд заданий, требующих для эффективного их выполнения специальных навыков страховки. Люди, специально подготовленные, выполняют эти работы быстрее, лучше, безопасней,—говорит Кирилл Константинович Кузьмин, главный инженер «Красноярскгэсстроя». — Работы эти — подготовка и оборка склонов, установка защитных камнеловушек. Но дело не ограничивается только скальными склонами. Иногда возникают непредусмотренные ситуации, например при оборке намерзшего льда на плотине. Любые возникшие проблемы скалолазы решают успешней, чем рабочие неподготовленные. Трудом наших скалолазов мы довольны.

Кузьмин не только видный гидростроитель, но и известный альпинист, заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР, один из сильнейших высотников страны. Совсем недавно он был председателем Федерации альпинизма СССР. Кому, как не ему, дать оценку работе гидростроителей-спортсменов.

— Я думаю,— продолжает К. К. Кузьмин,— что Прикладной альпинизм, особенно в гидротехнике, геологии, геодезии, должен развиваться. Вероятно, целесообразно студентам-гидротехникам и горнякам читать курс лекций по альпинизму с демонстрацией снаряжения.

***

Инженер-гидростроитель Виктор Кириченко показывает мне плотину. Саяно-Шушенская — вторая стройка Виктора, первой была Чиркейская ГЭС в Дагестане.

Старенький синий «пазик» завез нас наверх, на отметку 550 метров. Стоим на гребне плотины у портала транспортного тоннеля Ветрило. Под ногами у нас — плотина, перехватившая Енисей, зажатый крутыми скалами Кардовского створа. Выше плотины Енисей мощный, широкий, ниже—довольно хилый и поуже.

— Сейчас разница уровней 60 метров,—поясняет Виктор.—А в паводок доходит до 120.

Оглядываю каньонные берега Енисея. За рекой — цементный завод. А что здесь было раньше?

Ничего. Была таежная заимка да избушка деда Пивоварова. А вон, смотри, появился Борус,— указывает он на широкую снежную гору вдали за Енисеем.

И я не могу удержаться, чтоб перед отъездом из Черемушек не сходить на Борус.

Повела меня на Борус геодезистка Таня. Карим Гай-син снабдил отриконенными ботинками. Саня Кузьменко дал штормовку, Витя Кириченко — спортивные брюки и лыжную палку, чтоб меньше проваливаться. Яркий солнечный день. По мосту перешли через Енисей. Дорога по Таловскому логу. Дует хиус—долинный ветер с верховья. На подъеме начался глубокий снег. Первый перевал, за ним — курум (местное название осыпи.—Л. 3.). Тайга. Кедрушки. Багульник.

Со второго перевала хорошо видны и дорога Саяногорск—Черемушки, и мраморная стена, и хакасские степи далеко на юго-востоке, и снежные горы левобережья — Гладенькая, Абанак. В распадках между горами— лента Енисея. За спиной у нас—высокая цепь искрящихся снежных вершин. Это массив Боруса — Левый. Главная вершина, Малый Борус и продолжение его—пик Кошурникова. В слепящем отраженными лучами снежюом цирке Боруса совсем безветренно, жарко.

Наш Борус виден издалека,—говорит Таня.—Ленин мот смотреть на него из Шушенского.

<< Назад   Далее >>

Вернуться: Л.М.Замятин. Скалолазы: спорт и профессия